Впервые на русском языке опубликована изданная в 1992 году книга историка Кристофера Браунинга «Обычные люди: 101-й резервный полицейский батальон и “окончательное решение еврейского вопроса”». В ней автор, основываясь на показаниях в суде 125 полицейских, пытается понять, почему обычные немецкие мужчины средних лет согласились стать исполнителями, пожалуй, самого страшного геноцида в истории человечества.
Основные события Холокоста, при которых погибло около половины его жертв, произошли в 1942—1943 годах в Польше. Одним из специальных подразделений, которые осуществляли массовые казни в округе Люблин, зачищали еврейские гетто и организовывали депортацию людей в лагеря смерти, стал 101-й резервный батальон немецкой полиции порядка. Бойцы этого батальона непосредственно участвовали в расстреле не менее 38 тысяч евреев, а если посчитать тех, кого они помогли отправить в концлагеря, окончательное число жертв батальона, личный состав которого насчитывал менее 500 полицейских, составило как минимум 83 тысячи человек.
Сразу после войны подавляющее число участников событий не понесли заслуженного наказания. Лишь в 1960-х годах этим делом занялся Федеральный центр расследования преступлений национал-социализма. С конца 1962-го по начало 1967 года было допрошено 210 бывших полицейских 101-го резервного батальона, многие не по одному разу. Результаты этих допросов, а также материалы Федерального архива в городе Кобленц стали основой для исследования Кристофера Браунинга.
Условно книгу можно разделить на две части — историческую и аналитическую. Первая представляет собой подробную хронику событий: от формирования батальона до суда над его участниками и краткого описания их дальнейшей судьбы. Сначала автор дает подробную характеристику бойцам батальона. Это были семейные мужчины среднего возраста (почти половине было от 37 до 42 лет), уроженцы Гамбурга, представители рабочего и низших слоев среднего класса, которых сочли слишком старыми для службы в вермахте. Большинство имело типичные для Гамбурга рабочие профессии: водители грузовиков, кладовщики, строители, механики, официанты, были среди них и белые воротнички. Кристофер Браунинг отмечает, что эти люди не подвергались какой-то специализированной идеологической обработке и на первый взгляд выглядели наименее подходящим контингентом для той работы, которая им предстояла.
Дальнейшие главы раскрывают внутреннюю динамику того, как эта группа обычных немецких мужчин постепенно превращалась в массовых убийц. С одной стороны, повествование Кристофера Браунинга по-исторически последовательно, подробно и беспристрастно. С другой — поражает его умение создавать эффект присутствия (при том что описываемые события отнюдь не те, при которых хотелось бы присутствовать).
Вместе с бойцами батальона ты как будто бы встаешь лицом к лицу с жертвами бойни в Юзефуве и видишь, как женщин и детей расстреливают в затылок в упор, а после пытаются забыть случившееся в пьяном угаре. Смотришь, как полицейские сгоняют евреев на площадь в Мендзыжеце, испытывая облегчение, что не им в этот раз быть окончательными исполнителями «решения еврейского вопроса». Стоишь в толпе бойцов, когда из них выбирают тех, кто отправится в лес в очередной рейд «охоты на евреев». События, при которых невольно приходится присутствовать, настолько тяжелые, что иногда читать становится физически тяжело и приходится откладывать книгу, чтобы хоть немного прийти в себя.
Эффект присутствия достигается и за счет того, что Кристофер Браунинг тщательно собирает все свидетельства чувств и впечатлений бойцов батальона по поводу происходящего (разумеется, делая скидку на то, что это записи показаний в суде тех, кто пытается оправдаться). Он фиксирует все случаи, когда у отдельных полицейских была возможность не участвовать в убийствах, и они ею воспользовались.
Да, у полицейских 101-го резервного полицейский батальона действительно была возможность не участвовать в убийствах — и в этом для меня, пожалуй, главное открытие этой книги. Еще перед самой первой казнью в Юзефуве майор Трапп предложил отказаться от участия в задании тем, кто чувствует, что им это не по силам (предложением воспользовались лишь чуть более десяти человек). Кто-то признавал свою неспособность действовать уже во время казни, и для него почти всегда находили другое задание. Третьи не отказывались прямо, но использовали хитрость: изображали бурную деятельность возле грузовиков, когда все остальные шли на расстрел, затягивали обыски домов при депортациях, применяли тактику «стой подальше» при наборе участников в патрули для «охоты на евреев» или в расстрельные команды. Кто-то рассказывал, что стрелял в воздух или отпускал спрятавшихся в лесу евреев, когда знал, что начальство не видит и сослуживцы не выдадут.
По словам Кристофера Браунинга, ни один адвокат или подсудимый ни на одном из сотен послевоенных процессов не смог документально подтвердить случай, когда отказ от выполнения приказа об убийстве мирных жителей повлек бы за собой суровое наказание. Тем не менее лишь около 10 % бойцов 101-го резервного полицейского батальона планомерно избегали участия в казнях, для остальных же убийство стало нормой. Во второй части книги автор анализирует, почему так происходило.
Он подробно разбирает все возможные причины: нацистскую идеологию, годы антисемитской пропаганды (бойцы батальона не были в этом плане фанатиками, хоть и испытывали к евреям «некоторую брезгливость»), бюрократизацию Холокоста, деление на своих и чужих во время войны, общее ожесточение, характерное для военного времени. Однако основными причинами, которые способствовали этой массовой трагедии, Кристофер Браунинг называет конформизм и преклонение перед авторитетом.
Хотя среди личного состава 101-го резервного полицейского батальона и выделилась когорта «азартных убийц», самую большую его группу составляли те, кто делал всё, что скажут, ни разу не рискнув бросить вызов начальству или показаться слабаком. Выход из строя мог выглядеть как моральный упрек в адрес сослуживцев: человек словно бы показывал, что он слишком хороший для такой работы. Даже те, кто отказывался убивать, в большинстве случаев объясняли это тем, что они «слишком слабые», соглашаясь с клеймом труса, и тем самым только подкрепляли представления о «мужественности» у большинства. Мало кто решался на открытый моральный протест против кровавой политики режима.
Пытаясь разобраться в механизмах такого поведения, Кристофер Браунинг обращается к трудам коллег, исследовавших историю Холокоста и других расстрельных бригад, а также к работам социальных психологов. Он рассказывает про знаменитый Стэнфордский тюремный эксперимент Филиппа Зимбардо, который случайным образом разделил однородную группу участников на охранников и заключенных и поместил их в условную тюрьму. Всего за шесть дней среди «охранников» произошел стремительный рост случаев жестокого обращения, унижения и дегуманизации. Ярчайший пример подчинения авторитету продемонстрировали опыты Стэнли Милгрэма. В рамках мнимого эксперимента по обучению добровольцы получали команды от «ученого» произвести серию электрических ударов по изображавшему жертву актеру, который в ответ выдавал хорошо отрепетированные реакции: жалобы, крики боли, просьбы о помощи. Две трети испытуемых вели себя очень послушно, вплоть до причинения крайней степени боли. Милгрэм сделал следующий вывод: «Людей несложно подтолкнуть к убийству».
В заключении книги Кристофер Браунинг хоть и признает, что Холокост стал возможным по причине совокупности разнообразных исторических и социальных факторов, но выражает опасение по поводу того, что ситуация, при которой «обычные люди» могут превратиться в «добровольных палачей», еще не раз может повториться.
Диана Хомякова
Изображение (обложка) из открытых источников
