Почему новый главный корпус НГУ выглядит именно так? И мог ли он быть построен в ином месте? Эти вопросы, даже post factum, требуют ответов.
«Перед нами металлическая опора гимнастического снаряда,
незавершенная, путанная и деформированная…». Газета Le Temps, 1889.
«Решающую роль сыграло время»
Перефразируя Евтушенко, строить в Академгородке — это больше, чем строить. Необходимо вписываться в уникальную среду, созданную, в основном, в 1960-е. При всём лаконизме изначальной архитектуры научного центра, она узнаваема и неповторима. Архитектурно-планировочное решение Новосибирского Академгородка, выполненное ленинградской мастерской, было удостоено Государственной премии РСФСР за 1967 год. Закономерно, что вся Верхняя зона сегодня имеет статус объекта культурного наследия, а Дом Учёных СО РАН поставлен под охрану как отдельный памятник.
«В Академгородке классические принципы советского градостроительства всегда были определяющими, — считает Анатолий Анатольевич Кондратьев, главный архитектор СО РАН. — Примерами являются Университетский проспект и главное здание Института ядерной физики, улица Ильича и здание Дома учёных, фронтально-линейное расположение лабораторных корпусов институтов по обе стороны линий застройки проспектов Науки и Коптюга». Поэтому выбор места возведения нового главного корпуса НГУ стал вопросом особой ответственности и остроты. Против строительства на пересечении Университетского проспекта и улицы Пирогова протестовали общественники. Особенно активны были «зеленые», встревоженные уничтожением соснового леса и не признававшие компенсационных посадок: дело доходило до голодовок и попыток штурма стройплощадки с плакатами наперевес. «Почему мы выбрали этот угол? — вспоминает теперь академик Николай Сергеевич Диканский, возглавлявший НГУ с 1997 по 2007 годы, — Когда начали исследовать геологию, то обнаружили там супеси — хорошую основу для фундамента. Если отойти метров на сто, где проходит лыжня, там начинаются песчаные дюны. В результате новый главный корпус построили на месте ранее запланированного жилого микрорайона «Г».
Сибирское отделение РАН состоит с университетом в отношениях, которые биолог назвал бы симбиотическими. Не удивительно, что председатель СО РАН академик Александр Леонидович Асеев занимал и занимает особую позицию в отношении места расположения нового комплекса НГУ. Когда недавно в одной из публикаций главу Сибирского отделения попрекнули тем, что он якобы противился университетской новостройке, Асеев ответил: «Я никогда не выступал против строительства корпуса. Более того — использовал свои хорошие дореформенные связи в Минобрнауки, чтобы максимально содействовать принятию решения о новом корпусе родного для меня НГУ. А вот с вырубкой трех гектар отборного леса приобского бора в центре Академгородка я был и остаюсь категорически не согласен!».
Академик Асеев настаивал на том, чтобы новые здания НГУ строились на другой территории, ранее отводившейся технопарку: между новыми общежитиями, проспектом Коптюга и Институтом математики им. С.Л. Соболева СО РАН. Поскольку эта земля находилась в управлении Сибирского отделения, оно было готово передать её университету. Во второй половине 2010 года, когда вопрос о финансировании новостройки вступил, что называется, в горячую фазу, А. Асеев обращается к полпреду Президента России в СФО Виктору Александровичу Толоконскому, губернатору региона Василию Алексеевичу Юрченко, мэру Новосибирска Владимиру Филипповичу Городецкому «…и другим официальным лицам». Вот выдержка из телеграммы тогдашнему министру образования и науки РФ Андрею Александровичу Фурсенко: «Сибирское отделение РАН настаивает на перепривязке проекта строительства главного корпуса НГУ с имеющейся площадки 8,2 га на площадку в центре Академгородка 23,6 га, что даст лучшие возможности для развития НГУ и позволит избежать вырубки ценного лесного массива…». Сегодняшний ректор университета профессор Михаил Петрович Федорук убеждён: «Конечно, надо было строить там. Но решающую роль сыграло время. Теперь об этом трудно говорить в сослагательном наклонении».
На одной весьма жаркой дискуссии академик Асеев потребовал убрать его портрет из галереи старого главного корпуса НГУ, если новый всё же будет возведен на месте бора… Тем не менее, строительство состоялось именно там, а уважение к видному учёному и руководителю СО РАН превысило схлынувшие эмоции: портрет остался на месте. Александр Асеев недавно назвал университет «архитектурной доминантой Верхней зоны Академгородка». А «альтернативный» участок рассматривается теперь как площадка следующей очереди развития НГУ. Сегодня Сибирское отделение не только запустило процесс переоформления земли в пользу университета, но и ставит перед его наблюдательным советом вопрос о скорейшем освоении этой территории. А. Асеев недавно напомнил: «Земля здесь самая ценная в Сибири, и, как вы знаете по другим участкам, она может быть продана для строительства бизнес-центра или элитного жилья, но мы считаем, что этот участок жизненно важен для дальнейшего развития университета».
«Скликать международные конкурсы вряд ли актуально»
«Первые разговоры и письма по проектированию пошли ещё в 2004 году», — напомнил Николай Диканский. Он рассказал, что реализованный в стекле и камне комплекс отличается от первоначального проекта, выигравшего конкурс. От него «отрезали» несколько зданий. «Мы получили 55 тысяч квадратных метров, и это хорошо. У нас фактически удвоилось количество площадей, хотя изначально мы планировали 128 тысяч». По словам Михаила Федорука, университет лишился двух новых учебных корпусов, библиотеки и столовой. «Строительство нового корпуса не решает всех проблем — отметил ректор. — Потоковых аудиторий там только две, на 325 мест каждая». Шестой этаж административной «свечки» (той, что с куполом) отдали под гостиницу для приезжающей профессуры. В ней 72 номера, строго по числу кафедр НГУ.
В новом комплексе зданий университета 116 учебных аудиторий разной площади, в старых корпусах — 100. Здесь останутся физфак и ФЕН, остальные 11 факультетов переедут на другую сторону улицы Пирогова.
«Кольцевой замкнутый контур 5-этижного здания с цокольным этажом, четырьмя входами-выходами и вестибюльными группами — самая надёжная и безопасная схема для циклической интенсивности движения студенческих потоков — так характеризует новые здания НГУ Анатолий Кондратьев. — Внутреннее пространство — площадь-парк размером в 1 га — также обеспечивает рекреационную функцию, безопасность нахождения на открытом воздухе больших масс студентов. Малая этажность учебных корпусов, рассредоточенность лестнично-лифтовых узлов, примыкающих к вестибюлям т выходам из здания, обеспечивают надежность и простоту вертикальных перемещений студенческих масс, в том числе в случаях экстренной необходимости». Если перевести с архитектурного языка на разговорный, то в таких строениях «студенческие массы» будут меньше опаздывать на занятия и спасутся в случае бедствия. «В МГУ я понял, что высотное — значит, плохое — поделился академик Н. Диканский. — Классический университет — это 4-5 этажей максимум плюс цокольный для лабораторий и складов».
Даже критики архитектурного решения НГУ признают, что оно было выбрано по всем правилам, в результате вполне легитимного конкурса. Архитектор Игорь Викторович Поповский поделился своим подходом: «У нас федеральный закон по закупкам… приоритетно ориентирован только на самые дешевые проекты…Но и за 4 млрд. руб., которые потратили на наш корпус, можно было бы сделать по-другому, и вполне возможно, что даже и лучше. Чтобы построить нормально следующие очереди главкорпуса, нужен архитектурный конкурс и эффективная бюджетная политика, которая не зависит от времен года, праздников, обрезаний сверху…. Причем приоритетом будет профессиональное архитектурное решение, а не стоимость, и выбирать будет жюри из мировых и местных признанных архитекторов. И строить потом только по проекту».
С ним не согласен Анатолий Кондратьев: «Скликать международные конкурсы, привлекать для поиска новейших образов и формообразований архитекторов с мировыми именами вряд ли актуально. Тем более, это было бы дорогое приглашение Правительства РФ, коль скоро деньги из федерального кармана». Попутно архитектор напомнил коллегам о том, что стремление к оригинальности может расходиться с запросами «заказчика», в данном случае — ректората. О финансировании высказался и академик Н. Диканский: «Надо быть реалистами. Московские люди живут по колониальному принципу. У себя в метрополии, в МГУ могут построить библиотеку за три миллиарда, а в Новосибирске — нет».
Особое мнение. Юрий Михайлович Чаплыгин, архитектор, автор одного из проектов реконструкции ДК «Академия»:
— В целом новый корпус НГУ, на мой взгляд, довольно удачно размещён на участке: имеет понятное объёмное решение с внутренним двором, который, несомненно, будет востребован при проведении общественных мероприятий университета. Однако вызывают недоумение глухие, в клетку зашитые керамогранитом «пилоны» доминантного строения комплекса, придающие зданию щербатый вид из-за образованной между ними тени. Досадно видеть элементы архитектурного декора: золоченые купола и пирамидки. Применение подобных приемов, как мне кажется, не добавляет объекту величия, статуса или монументальности, но идет вразрез с типологией здания и противоречит духу научного центра. Не порадовала и примелькавшаяся бежево-кофейная тема с золотисто-бронзовым остеклением в колористических решениях фасадов.К сожалению, облик здания и не современен, и не соответствует контексту застройки любимого мной Академгородка. Настоящая архитектура госзакупок…
Проектировать новые здания для того же технопарка было проще: окончательно подобранная площадка переместилась из центра Академгородка на его почти незастроенную восточную окраину. Там выросли «немецкий городок» (малоэтажные корпуса резидентов) и знаменитые «гуси» (они же «клюшки», «штаны» и т.п.) — две наклонные крапово-синие башни, соединенные между собой прозрачным переходом. Этот проект удостоен награды Всероссийской общественной архитектурно-строительной премии «Дом года», она же Best Building Awards.
Новосибирск и новосибирцы никогда не страдали лишней скромностью. И некоторые мои собеседники по теме нового корпуса НГУ вспоминали историю, происшедшую свыше ста лет назад в одной из мировых столиц. «Мы, — писатели, художники, скульпторы, архитекторы, поклонники до сей поры нетронутой красоты Парижа, — мы собрались, чтобы всеми силами, со всем негодованием души, во имя непризнанного французского вкуса, во имя французского искусства и подвергающейся угрозе истории Франции, выразить наш протест против неприличного возвышения в самом сердце Парижа бесполезной и чудовищной Эйфелевой башни…». Под этим протестом 1889 года стоят подписи Александра Дюма-сына, Шарля Гуно, Эмиля Золя, Ги де Мопассана…И еще более чем 250-ти властителей умов и чувств.
Теперь же «металлическая опора гимнастического снаряда» (напомним про эпиграф) стала символом не только столицы Франции, но и всей страны. Так что с окончательной эстетической оценкой нового комплекса НГУ тоже следовало бы подождать.
Только, быть может, не сто лет. Перемена восприятия Эйфелевой башни началась с того, что на ней заработала мощная радиостанция. Она позволила французам в 1914 году перехватывать сообщения немцев и во многом за счет этого выиграть битву на Марне. Польза помогла увидеть красоту.
Андрей Соболевский
Фото: (1) — Алексея Диканского, остальные — Юлии Поздняковой,
