15 июля — последний день подачи заявок на участие в выборах на пост президента Российской академии наук. А первым зарегистрированным кандидатом стал академик Дмитрий Маркович Маркович, которого выдвинуло Сибирское отделение РАН. По его признанию, доверие коллег стало своего рода триггером, активизировавшим работу мысли в направлении, какие ошибки исправить и какие полезные нововведения реализовать.
О побудительном мотиве
Если честно, еще пару месяцев назад я об этом и не думал. Готовился к перевыборам директора Института теплофизики им. С. С. Кутателадзе СО РАН на новый пятилетний срок (в мае эти выборы состоялись, и коллектив оказал мне доверие, отдав три четверти голосов). Как вариант дополнительной нагрузки рассматривал более активную работу в Отделении энергетики, механики, машиностроения и процессов управления РАН, да и в Сибирском отделении задач поставлено очень много.
Идея выдвинуть кандидата в президенты РАН из Сибири родилась у моих коллег здесь, в Сибирском отделении, а затем нашла поддержку и в других регионах. И когда мою кандидатуру множественно предложили на рассмотрение Президиума СО РАН уже для официального выдвижения, я, подумав, по достоинству оценил это доверие.
Действительно, территория, на которой ответственность за научно-методическое руководство институтами и университетами возложена на Сибирское отделение РАН, составляет более половины площади РФ! Громадный промышленный мегакластер, крупнейший после Москвы и Санкт-Петербурга научно-образовательный комплекс. И огромный потенциал, ресурсный и прежде всего человеческий, интеллектуальный, который, по мнению многих, используется далеко не в полной мере.
Президент Академии наук должен прилагать намного больше усилий к гармоничному научно-технологическому развитию всех территорий страны. И лучше других эту специфику, безусловно, будет осознавать представитель нестоличной России. Сейчас мы имеем катастрофический дисбаланс между упомянутым потенциалом регионов (кроме Сибири, это, безусловно, и Дальний Восток, и Урал, и южные регионы страны) и вложениями государства в их развитие. Отток квалифицированных кадров из сферы науки и образования продолжается, и чтобы его остановить и обратить вспять, нужны более серьезные усилия, в том числе со стороны руководства РАН.
О видении ситуации
Как и некоторые другие ученые, я не мог не задумываться над тем, как нам обустроить Академию наук и весь сектор знаний страны, какие ошибки исправить и какие полезные нововведения реализовать. Предложение согласиться быть выдвинутым в президенты РАН стало триггером, активизировавшим работу мысли в этом направлении и соответствующие обсуждения.
Безусловно, у меня есть программа. Точнее, первоначальные тезисы, основанные как на моем собственном видении проблем, стоящих перед РАН и всем сектором знаний России, так и на взглядах широкого круга коллег (не только членов Академии), с которыми я общаюсь. По мере приближения к дате выборов это общение планируется всё более широким и продуктивным — соответственно, будет дополняться и корректироваться программа.
Что же касается упомянутых тезисов, то в настоящий момент по некоторым позициям они не могут не совпадать с исходными позициями других кандидатов. Все мы видим ряд одних и тех же острейших проблем, которые не решаются ни силами Академии наук (там, где это возможно), ни какими-либо другими. Перечислю эти проблемы произвольно, без расстановки приоритетов.
• Невысокая востребованность экономикой результатов научно-исследовательской деятельности. Возможно, в новой реальности ситуация изменится, но есть и риски подмены реальных изменений очередной кампанией.
• Хроническое недофинансирование российской науки, и не только из госбюджета. Это определяется и объективными факторами, в частности структурой экономики РФ, где преобладает сырьевой сектор, затраты которого на НИОКР и во всем мире удельно невелики. Но есть серьезнейший вызов, и понятие политической воли никто не отменял.
• «Сбитый прицел» приоритетов и принципов научно-образовательной и технологической политики. Постоянная борьба «американской» и «континентальной» (СССР + Германия) моделей концентрации науки — то есть либо в университетах, либо в специализированных институтах.
• Множатся структуры управления наукой и образованием, их программы и планы рассогласованы. Комиссия по НТР при Правительстве РФ, призванная заменить ГКНТ СССР, пока не работает в необходимом формате. И непонятно, будет ли работать: чувствуется противодействие влиятельных сил, стремящихся порулить наукой.
• Появляются все новые стратегии, как общие, так и отраслевые, при этом предыдущие остаются невыполненными: можно не перечислять, достаточно вспомнить «инновационную» стратегию 2006 года или университетскую «5-100». Одно из множества негативных последствий — до сих пор отсутствуют механизмы поддержки промежуточных стадий внедрения (TRL 4—7), то есть перехода от лабораторных прототипов к опытным установкам и мелкосерийному производству, промышленному масштабированию.
• Продолжение и интенсификация «утечки мозгов». Причины — как недофинансирование и недооснащенность оборудованием и материалами, так и новые вызовы, связанные с усложнившейся международной обстановкой. Вдвойне опасен отъезд за границу молодых исследователей, магистрантов и аспирантов, специалистов IT и других наукоемких отраслей. От нас утекает будущее.
Вопрос вопросов — кому и как эти проблемы решать. Моя программа будет содержать конкретные механизмы и станет, по существу, дорожной картой. Ее исполнителями обозначится не только Российская академия наук, но и все ее ключевые партнеры. Роль РАН в этих процессах видится той, что уже успешно реализуется ее Сибирским отделением — интегратора, координатора и единого окна, а отчасти — места принятия решений. Решений, важность и содержание которых должно быстро возрастать.
О фирменном стиле
Мои программные тезисы, мои подходы к будущему Академии наук и всего сектора знаний России отображают коллективное миропонимание и опыт Сибирского отделения РАН. Отделения, которое и в Москве, в Президиуме и центральном аппарате РАН, принято считать «самым-самым» по нескольким позициям.
Коротко перечислю основные:
• Активность и инициативность, способность генерировать и продвигать масштабные мегапроекты. Примеры за последние пять лет: Программа развития Новосибирского научного центра «Академгородок 2.0» (включая синхротрон СКИФ поколения 4+) и План комплексного развития СО РАН для всего Сибирского макрорегиона (в том числе Национальный гелиогеофизический комплекс РАН в Прибайкалье). Не всё идет гладко, но шаг за шагом мы достигаем своих целей.
• Интеграционность и междисциплинарность. Это, можно сказать, визитная карточка СО РАН, начиная с лаврентьевской плеяды его основателей. Сибирское отделение, к примеру, в 2020 году отстояло свое право на собственную научную деятельность и выиграло конкурс Минобрнауки на грант-стомиллионник. СО РАН в нем играет как раз роль интегратора компетенций более десяти научных коллективов, в том числе университетских. Другой пример — Большая Норильская экспедиция 2020—2022 годов, объединившая геологов, геофизиков, мерзлотоведов, ботаников и зоологов, гидрологов и гидрохимиков, почвоведов, микробиологов и так далее. Только в «полях» работало несколько десятков специалистов из 14 организаций семи городов, на лабораторном этапе — еще больше.
• Быстродействие. Когда началась пандемия ковида, Сибирским отделением сразу же была создана межведомственная рабочая группа. Она провела оперативный аудит всех противоэпидемических компетенций и разработок и в течение месяца направила материалы в Правительство РФ. Упомянутая выше Большая Норильская экспедиция была запущена буквально за неделю после звонка полпреда Президента РФ в Сибирском федеральном округе председателю СО РАН. После 24 февраля 2022 года мы не стали ждать какого-либо сигнала свыше, а собрали 12 рабочих групп по критическим направлениям, которые уже сформировали предварительные пакеты предложений по обеспечению технологического суверенитета.
Эти и другие черты стиля работы СО РАН я предполагаю распространить на всю Академию наук. Разумеется, не в ущерб тем ноу-хау, традициям и преимуществам, которые сложились и успешно проявляются в других ее частях.
О первоочередных мерах
Первым шагом станет, конечно, формирование команды. В первую очередь, это корпус вице-президентов и членов Президиума РАН из квоты президента. Надеюсь, Общее собрание РАН поддержит предложенные кандидатуры. Но кроме этого, согласно Уставу, существенная часть высшего управленческого звена Академии формируется тематическими (отраслевыми) отделениями. Это академики-секретари, руководители секций. Отделения избирают наиболее авторитетных и достойных. И налаживание диалога с ними, даже если предположить тактические разногласия (в стратегии, уверен, мы все придерживаемся единых позиций), является важнейшей задачей избранного президента РАН.
И еще наиважнейший первоочередной шаг — выстраивание диалога с органами государственного управления. РАН — государственная академия (по существу, хотя еще и не в юридическом статусе). И сегодня, скажем откровенно, влиятельность и сама судьба Академии наук во многом зависит от взаимоотношений двух президентов — РАН и России. Это очень важная связь, но она никак не может быть единственной! Президент и вице-президенты РАН обязаны «прописаться» в профильных комитетах Госдумы и Совета Федерации, в обеих палатах должны звучать проблемные доклады представителей Академии, тем более что для этого есть готовые форматы. Не одному президенту РАН, а всему руководству, экспертам Академии надлежит на регулярной основе встречаться с отраслевыми министрами и руководителями госкорпораций. Но чтобы это произошло, чтобы не было отторжения и неприятия, нужна безусловная поддержка и доверие со стороны высших руководителей государства. Надеюсь, избранный президент РАН такую поддержку получит.
Далее. Требуется кардинально активизировать деятельность всех отделений РАН. Сейчас в существенной степени эта работа ограничивается реализацией экспертных функций, и надо сказать, за последние годы стала хорошо отлаженной. Но вот чего сейчас остро не хватает РАН, так это серьезного аналитического функционала, и отраслевые отделения могут и должны послужить базисом развертывания аналитики. Для этого необходимо кадрово укрепить штат отделений и их аппарата, организационно перестроить работу. Каждое отделение по своей специализации (или территориальному охвату) должно быть способно оперативно и четко (на основе глубокой научной проработки, разумеется) давать ответы и составлять заключения на запросы, поступающие от государственных структур.
Сейчас таких обращений сравнительно немного — предложение и спрос имеют и прямую, и обратную связь, но когда работа будет налажена, власть и серьезный бизнес повернутся к нам лицом. Тем более что первый опыт есть — мы в Сибирском отделении уже начали успешно отвечать на такие запросы. К слову, такая аналитика «на заказ» — это и источник внебюджетных поступлений. РАН должна начать зарабатывать!
О пути в науке
Что побудило меня прийти в науку? Ответ однозначный: повсеместное качество советского школьного образования плюс востребованность и престиж научной деятельности в обществе. Родившись в заполярной Дудинке, в 1979 году я окончил поселковую школу в Якутии, имея приличную базу по математике, физике, химии, опыт участия и побед на тематических олимпиадах разного формата. И к окончанию школы вопросов «кем быть?» у меня не возникало.
По вехам научной карьеры… Было много развилок. Например, мог уйти из науки в другую сферу в конце 1980-х — начале 1990-х, уехать за рубеж насовсем. Мог — но не ушел и не уехал. Из наиболее важных событий в научной карьере, наверное, стоит отметить переезд в новосибирский Академгородок в 1989 году, а также то, что в 1995 году в возрасте 33 лет я стал заведующим лабораторией, приняв ответственность за ряд научных направлений и в каком-то смысле за судьбы сотрудников, от самых молодых, включая студентов и аспирантов, до профессоров преклонного возраста. Эта ответственность явилась и основой моего собственного профессионального развития, я научился принимать решения, брать на себя управленческие риски. Мои тогдашние руководители не боялись поручать молодым ученым серьезные дела. Теперь и сам стараюсь придерживаться таких принципов.
К слову, после выдвижения в президенты РАН иногда слышу замечания типа «молод еще». Но пост главы Академии наук — не почетная пенсия, завершающая профессиональную траекторию, а точка приложения максимальных компетенций и энергии. Кстати, кандидаты в президенты РАН в 2017 году имели возраст от 59 до 77 лет. Я в свои 60 вполне вписываюсь в эти рамки.
Об управленческом опыте
Я 15 лет проработал заместителем директора академического института, пять лет директором, пять лет главным ученым секретарем Сибирского отделения РАН. Руководил и руковожу многими масштабными научными проектами. На всех этих фронтах есть много достижений, есть чем гордиться. Теперь, после выдвижения, я иногда слышу вопрос-констатацию: «Президент РАН должен иметь за плечами опыт руководства отраслью» (вспоминают в первую очередь А. П. Александрова). Я считаю, что это, в принципе, хороший кейс, но нисколько не критерий отбора.
Во-первых, не так много у нас в стране успешных отраслей, руководством которых мог бы гордиться тот или иной кандидат, а во-вторых, времена другие. Сейчас президент РАН — это не капитан на мостике, а скорее, многоканальный коммуникатор: между академией и властными структурами, между учеными и обществом, между разными структурами и субъектами сектора знаний России. В приоритете главы РАН — функция внутренней научной дипломатии, если можно так выразиться. Ну а то, что он должен иметь серьезные научные заслуги, административный опыт и широкий авторитет — это аксиома.
Об омоложении Академии
Я не сторонник дискриминации по возрасту. Есть ученые, с огромным энтузиазмом и отдачей работающие и в 75, и в 80, и даже в 90 лет: как, например, наш академик Геннадий Викторович Сакович — основатель и научный руководитель Института проблем химико-энергетических технологий СО РАН в Бийске. С другой стороны, процесс естественной смены поколений, свойственный любой популяции и тем более организации, не должен замедляться и в Академии наук.
В целом я бы подошел к вашему вопросу более широко и говорил о единой, условно «молодежной» политике РАН. Которая равно касалась бы как акселерации научной карьеры на всех ступенях, от аспиранта до академика, так и комплекса целевых мер поддержки научной молодежи в решении финансовых, жилищных вопросов, продвижения публикаций и научных обменов, академической мобильности и тому подобного. Пока такой целостной политики нет, но она должна быть выстроена и реализована во всех регионах России.
Источник: портал РАН
Фото Юлии Поздняковой
