Постиндустриальное, информационное или общество знаний? Листая социальные сети, мы видим и покупаем товары, подобранные уже специально по нашим интересам. Познакомившись с человеком по интернету, мы можем до личной встречи узнать, что ему нравится, посмотреть на круг общения и даже проверить, не находится ли он в розыске, нет ли у него долгов. Даже в повседневности нашими действиями и решениями управляет информация. Она неисчерпаема, ее запасы со временем только увеличиваются, а скорость, с которой идет устаревание, становится всё быстрее. Как же такой вектор развития влияет на нас, общество? В чем основной конфликт информационно-коммуникативных технологий и людей?
Как можно охарактеризовать взаимодействие между людьми информационного общества?
Немецкий социолог Макс Вебер писал: общество становится более рационализированным. Любые технологии предполагают, что существуют ради какой-то пользы. Мы привыкли воспринимать их, как выгоду для человека и общества. Каждое взаимодействие с техникой — нацеленность на определенный результат. Так и люди в общении видят способ получения пользы. В любом поступке в отношении других лежит личная мотивация.
Французский социолог Жан Бодрийяр отмечал, что возможностей для коммуникации появляется больше, а общение между людьми сокращается. Когда мы общаемся с помощью цифровых технологий, утрачиваются важные элементы взаимодействия. Сохраняется коммуникация, передача информация, а перцепция, то, как собеседники воспринимают друг друга зрительно, обонятельно, исчезает.
«Информационное пространство оставляет только чистую коммуникацию, обмен битами. Такое взаимодействие всё больше похоже на процедуру считывания компьютером информации с какого-либо носителя, флешки», — делится научный сотрудник отдела социальных проблем Института экономики и организации промышленного производства СО РАН кандидат социологических наук Вячеслав Юрьевич Комбаров.
Технологии вынуждают вступать в неравные отношения с теми, кто ими владеет, навязывают модель коммуникации, которой мы вынуждены подчиняться и не можем сопротивляться. Например, работодатель обязал получать зарплату на карту — отказавшись, можно остаться без денег. Или же когда есть условие, что записаться на прием к врачу можно только по телефону или интернету, иначе не получится.
«Самый совершенный инструмент для управления человеком — технологии. Такой контроль безличный, имперсональный. Мы никогда не знаем, с кем вступаем в переписку на сайте, кто рассматривает заявление на “Госуслугах”. Блокируется возможность высказать лично претензию, осуществить прямой контакт, чтобы выразить недовольство. Единственный выход — написать жалобу, но около 70 % обращений остаются без разрешения или ответа, велика доля отписок. Бюрократизация общества имеет долгую историю, но именно цифровизация делает ее совершенной, превращая общение в улицу с односторонним движением», — считает Вячеслав Юрьевич.
Пример вынужденного подчинения технологиям особенно заметен во время пандемии, когда все, кто заболел коронавирусом, и люди, живущие с заболевшими, должны были скачать приложение «Социальный мониторинг». Через геолокацию контролировалось соблюдение самоизоляции. Также нужно было отправлять свою фотографию в течение часа после каждого уведомления.
«Некоторые находились в таком физическом состоянии, что не могли отправить фотографию, отвечающую всем техническим требованиям, уведомления могли приходить в неудобное время, а любое неповиновение приложению наказывалось денежными штрафами. Но в таких ситуациях какова доля вклада технологий, а какова тех социальных отношений контроля и подчинения, которые они реализуют, причем не всегда технически совершенными способами?» — говорит старший научный сотрудник ИЭОПП СО РАН, заведующая кафедрой общей социологии экономического факультета Новосибирского государственного университета кандидат социологических наук Татьяна Юрьевна Черкашина.
Если в реальном мире люди более осторожны, стараются защитить личную информацию, то в виртуальном мы свободнее обмениваемся данными. Это отразилось на росте киберпреступности. Эксперты «Народного фронта» провели исследование и выяснили, что за 2020 год, время пандемии, количество успешных махинаций мошенников выросло на 60 %, украдено почти 2,8 миллиарда рублей, на 70 % больше, чем зафиксировано в таких же данных годом ранее. Основные причины подобного роста преступности в том, что большинство людей перенесли финансовые операции в дистанционный формат, увеличилось количество пользователей цифровыми финансовыми технологиями.
Можно ли назвать наше общество информационным?
Здесь нельзя сказать однозначно, ведь само определение информационного общества у всех разное. Так, британский социолог Фрэнк Уэбстер считает, что общество можно назвать таковым не потому, что возрастает количество данных и знаний, всё дело в увеличении их значимости в производстве.
«Знания и информация — не только товар, а сила производства других типов знаний. Наше общество называют информационным не только из-за большого количества информации: книг, фильмов и так далее. Сфера производства всё больше переходит в пространство производства знаков, сообщений», — объясняет Вячеслав Комбаров.
Информация становится субъектом собственного производства и воспроизводства. Например, чат-бот, который консультирует нас по телефону, в интернете. Это самообучающийся алгоритм, он совершенствует свои навыки общения с клиентами без посторонней помощи. В действительности эта программа — информация. Ее основа — математический, цифровой код, который придумывает программист, но она может развиваться и сама.
Еще немецкий философ, социолог и экономист Карл Маркс говорил, что тип общества определяется способом производства: аграрное общество — производство пищевой промышленности, индустриальное — материальных вещей, информационное — информации и знаний.
Другие исследователи, например Фрэнк Уэбстер и Бруно Латур, полагают, что наше общество до сих пор индустриальное. Информация всё больше используется как средство производства, но не для технологий, а материальных, промышленных вещей. Она связана с профессиями, не относящимися к умственному труду. Уэбстер приводит пример стрелочника, который вручную переводит рельсы на железнодорожных путях. Чтобы работать, он должен обладать информацией о схеме движения трамваев или поездов, о расписании транспорта. В работе специалист использует информацию, но можно ли его назвать работником информационной сферы?
Как информационные технологии трансформировали жизнь?
Информация больше и больше становится посредником человека и материальной реальности. Всё, с чем мы сегодня соприкасаемся, опосредуется медиа. К медиа канадский социолог и философ Маршалл Маклюэн относит любого посредника между человеком и внешней средой или другими людьми. Это материальное пространство вокруг: автомобили, телефоны, стулья, столы и так далее. По мнению Маклюэна, человек — начало любой технологии, а сама технология — продолжение его тела.
«Медиа проникли во все сферы, а благодаря пандемии распространились еще сильнее. Мы стали общаться с друзьям и родственниками чаще в мессенджерах, нежели лично, планировать маршруты с помощью гугл-карт, чтобы быстро найти дорогу и интересные места. Мы подаем заявление в приемную комиссию вуза через интернет, посещаем занятия на карантине онлайн, покупаем авиабилеты через сайт. Любые социальные действия, которые мы бы ни совершали, даже эротические отношения — виртуализированы», — добавляет Вячеслав Комбаров.
Маклюэн называет эти медиа протезами человека. Они заменяют реальное человеческое тело, руки, ноги, голос: например, телефон вместо рта и уха. Чем сильнее становятся протезы, тем бессильнее становимся мы. Бодрийяр считает это симуляцией: люди меньше общаются друг с другом в реальной жизни, но всё больше посещают сеансы контактной терапии; почти никто не ходит пешком, но зато растет число посетителей фитнес-клубов и любителей заниматься на беговой дорожке; человечество страдает от избыточного веса и переедания, но при этом заново изобретает дефицит калорий и голодание. Мы создаем помощника, который по мере развития цивилизации превосходит своего создателя в силе и эффективности. Так мы попадаем во власть собственного детища. Техника стала прогрессировать, позволяя человеку меньше эволюционировать самому. Наш современник менее сильный, его иммунитет слабее, но он обладает средствами, которые помогают двигать горы, выживать в Арктике и космосе, жить дольше, чем его далекие предки, и даже уничтожить планету.
Как пишет Маклюэн, человек по мере развития техногенной цивилизации становится рабом средств, которые производит. Мы покупаем ноутбук или любую другую технику, вкладываем время и деньги, чтобы поддерживать ее работоспособность, покупаем новые детали, ремонтируем, модернизируем — и вот технологии уже не просто средство удовлетворения потребностей, а цель. Вся жизнедеятельность направлена на поддержание работоспособности техники. Так мы попадаем в зависимость. Ученые Королевского колледжа Лондона пришли к выводу, что 23 % подростков зависимы от телефона, не могут контролировать, сколько времени провели в нем, испытывают беспокойство, когда гаджета нет рядом.
«Зачем мы пользуемся сегодня автомобилем? Это средство передвижения. Но зачастую мы относимся к нему как к символу статуса, роскоши, игрушке. Многие люди, выбирающие себе в роли фетиша тот или иной предмет, вкладывают в него и средства, и психические силы, и время, посвящают практически всю жизнь», — комментирует Вячеслав Комбаров.
Основная проблема информационного общества?
Современные гуманисты считают, что основная проблема — трансформация коммуникативных навыков в информационные. Технологии, с одной стороны, способствуют миру и созиданию жизни, развитию культуры, распространению знаний и информации. Однако с другой — служат войне, массовому уничтожению людей. Они одновременно — вершина научного прогресса и средство, способное уничтожить всё вокруг.
«Если посмотреть на опыт ГУЛАГа или Освенцима, процедуры уничтожения людей были технически совершенны. Сугубо рациональный расчет времени, труда, отдыха, питания, норм потребления, направленный на то, чтобы наиболее эффективно и экономно извлекать пользу из рабочих, заключенных. Эта рациональность доходила до того, что немцы рассчитывали, сколько сжечь пленных, чтобы получить нужное количество золы. Многие философы и культурологи говорят, что вся цивилизация кончилась на ГУЛАГе и Освенциме», — утверждает Вячеслав Комбаров.
Текущее положение общества мыслители, например Жак Деррида, называют состоянием руин. Мы живем на культурных осколках после ГУЛАГа, Освенцима, Второй мировой войны, Хиросимы, Вьетнама, Афганистана. Поэтому социологи и философы отмечают, что нужно развивать эмпатию, сострадание и покаяние, стараться разглядеть в каждом человеке его гуманное зерно, разумное существо, душу, уметь поставить себя на его место. В современной социологии рефлексивным может быть не только человек, но и общество в целом, которое способно трезво оценить прошлое, совершить покаяние и никогда не возвращаться к деструкции.
Бодрийяр отметил, что какие-то изменения в обществе могут произойти только благодаря естественной катастрофе, которая отбросит его и культуру на дотехнологические стадии. Апокалиптические события: комета, метеорит, глобальное похолодание, потепление, цунами. Человек всё больше становится игрушкой в руках технологий, которые он создал. Наше тело биологическое, но с развитием технологий оно становится всё более цифровизированным.
Пандемия затронула все социальные отношения, институты и каждого человека. Адаптация к ней разрушила привычную социальную ткань жизни и породила ее новые формы. Так, на фоне вируса стали явно видны и еще сильнее обострились экономические, региональные, гендерные, возрастные неравенства.
За время самоизоляции 21 % опрошенных отметили, что возникали психологические проблемы, подавленность и стресс, 8 % рассказали об ухудшении здоровья, 7 % стали чаще употреблять алкоголь. Согласно докладу ВОЗ, в 93 % стран мира спрос на услуги в области психического здоровья резко возрос.
Однако появились исследования, которые говорят о том, что люди стали добрее во время пандемии. Общая проблема стала связующим звеном. Согласно опросам, люди стали чаще поддерживать связь с родственниками, жертвовать благотворительным организациям и общаться с незнакомыми людьми.
Несомненно, всё большее развитие технологий оказывает и положительное, и отрицательное влияние на общество. Благодаря распространению, массовости появляются правила, регулирующие их использование.
«Самый яркий пример — производство и распространение автомобилей, которые сопровождались введением правил дорожного движения. Сейчас мы можем обсуждать автотранспорт во многих аспектах: как езда на автомобиле меняет восприятие пространства; что символизирует марка автомобиля в обществе потребления; каково влияние автотранспорта на экологию и как уменьшить экологический вред от автомобилей; как изменить соотношение личного и общественного транспорта в пользу последнего», — объясняет Татьяна Черкашина.
Отказаться от технологий мы уже вряд ли сможем, но относиться к ним более осознанно, разрабатывать способы, правила, аспекты распространения и использования — то, что нам под силу.
Полина Щербакова, студентка отделения журналистики ГИ НГУ
Иллюстрации из открытых источников, фото предоставлены исследователями
