В неформальном разговоре об Академгородке «Чаепитие поколений» ученые, студенты и общественники пришли к выводу, что особенный дух Академгородка заключается в бескорыстном служении науке. Как его сохранить в современных условиях? Как сделать так, чтобы отсюда не уезжала талантливая молодежь?
На встрече обсуждались вопросы: возможен ли цифровой Академгородок; как бы выглядел Городок идеальный, чего в нем не должно быть; чем Академгородок завтрашнего дня будет отличаться от себя дня вчерашнего.
Прежде всего, обсуждение, конечно, обратилось к истокам в попытках выяснить, что же сформировало особую атмосферу Академгородка. «Постоянное общение, в том числе и на улицах: Городок замолкал в пять часов утра. Здесь все были молодыми и равными, нам исполнилось 18—20 лет, 40-летние нам казались стариками. Мы приехали с желанием получить новые знания и сделать научную карьеру, у нас были одинаковые цели, поэтому сразу образовался коллектив единомышленников. 15-летние ребята и будущие академики (например, тогда еще член-корреспондент АН СССР Герш Ицкович Будкер) играли вместе в волейбол, а потом, после игры и купания, рисовали уравнения на песке», — вспоминал академик Николай Леонтьевич Добрецов, который приехал в Академгородок в 1960 году, а впоследствии 11 лет был председателем Сибирского отделения РАН.
Президент Инновационного образовательного центра познания и творчества iECARUS и частной школы «Эрудит» (Торонто, Канада) Ирина Константиновна Мухина назвала новосибирский Академгородок в некотором смысле заповедником духа природы, культуры и знаний среди заточенного на прибыль, коммерциализацию и глобализацию мира. «Мой отец, Константин Леонидович Комаров, был в первом, нулевом выпуске Новосибирского государственного университета, и моя мама училась в этом университете. Я ровесница его главного корпуса (старого. — Прим. ред.), и также закончила НГУ, мехмат. Могу сказать, что, несмотря на работу в крупных корпорациях, не почерпнула ничего нового на Западе. Меня всему научил родной университет, остальное дала семья, — отметила она. — Потому что здесь, в Академгородке, заповедник, а за рубежом — глобальный мир. Люди очень часто хотят научиться чему-то у этого мира, однако “цифра” отсекает человека от корней: в ней есть форма, но не может быть духа. Все подчеркивают фразу: “Министреству финансов обеспечить” (именно она когда-то легла в основу постановления о создании Академгородка. — Прим. ред.). Но на самом деле НГУ был построен духом — духом академиков-основателей, которые поняли, по каким причинам была выбрана Сибирь».
Николай Леонтьевич Добрецов частично согласился с Ириной Мухиной, отметив, что первая молодежь в Академгородок приезжала из столиц, отказавшись от многих благ. Приезжала, чтобы делать новую науку, найти истину, понять, как можно жить и бороться. И этот дух сохранился: до сих пор многое в Академгородке держится на энтузиазме. Главное богатство Академгородка — интересные нестандартные люди.
(слева направо) Николай Добрецов и Николай Ляхов
«Я приехал сюда в 1964 году. Как-то в сентябре мы копали картошку, и прошло сообщение, что в Институте ядерной физики получили какое-то рекордное количество градусов плазмы, весь физфак устроил овацию этому сообщению прямо на поле, среди мешков и лопат, — сказал академик Николай Захарович Ляхов. — И то, что здесь происходит сегодня, несмотря на компьютеры, смартфоны и многое другое, — это всё равно Академгородок. Раньше мы стояли в очереди, чтобы посмотреть кино в ДК “Москва” (ныне ДК “Академия” — Прим. ред.), а теперь смотрим фильмы по компьютеру. Но суть не изменилась. Отнять особый дух Академгородка можно только одним инструментом — бульдозером».
Однако ученый секретарь СО РАН член-корреспондент РАН Дмитрий Маркович Маркович заметил, что одного духа мало. «Каковы могут быть плюсы для молодых, умных и талантливых людей, чтобы они ехали к нам? Пока мы наблюдаем обратный поток. Что мы должны сделать здесь, чтобы люди перестали отсюда уезжать? Дух товарищества — это прекрасно, но действительность нам говорит: его недостаточно. Что нам заложить в будущую концепцию Академгородка?» — спросил он.
Вопрос был обращен к молодежи, и ответы молодых людей — увы — преимущественно о материальном. «Когда я училась в НГУ, некоторые люди сразу уезжали, причем не за границу, а, например, куда-нибудь в Красноярск. На вопрос “почему?” отвечали: “Здесь нами сыты, нас таких много. Там мне сразу предлагают полную ставку, служебное жилье, хорошую зарплату, а в Академгородке — долю ставки в лучшем случае”. То есть здесь выпускники НГУ находятся в условиях жесткой конкуренции. С одной стороны, это хорошо для их развития, а с другой — некомфортно и дает повод уехать. Снижать уровень такой конкуренции, наверное, не стоит. Но, с другой стороны, для талантливых молодых ученых надо создать особые условия. На мой взгляд, настоящий ученый к жизни абсолютно не приспособлен, нужно сформировать обстановку, чтобы ему ни о чем не приходилось думать, кроме науки. А сейчас этот ученый приходит на работу и ломает голову, на какой грант подать, чтобы дали денег, сколько статей написать? Это не совсем в духе Академгородка, но в духе реальности нашей страны», — рассказала заместитель председателя Совета научной молодежи СО РАН кандидат химических наук Елена Владимировна Дмитриенко.
Студентка четвертого курса факультета естественных наук НГУ (а так же выпускница Специализированного учебно-научного центра НГУ (ФМШ) и сотрудница Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН) Анна Адрианова говорила примерно о том же: «Я готова работать даже без выходных, по восемь и более часов в день, но должен быть какой-то пороговый начальный уровень зарплаты, чтобы я могла покупать себе продукты для правильного питания, у меня должно хватать деньги на врачей (потому что уровень государственной медицины довольно низкий). Чтобы получить хотя бы долю ставки в институтах Академгородка, нужно проработать в них несколько лет. А что такое доля ставки? Это три тысячи рублей. Если у нас будет достойная зарплата, то мы не будем никуда уезжать. Мы хотим не заоблачных денег, а обычную плату за то, что свой интеллект будем вкладывать в великое дело». Сначала это выступление вызвало бурю протеста среди старшего поколения, которое начинало свою карьеру далеко не в самых комфортных условиях. Но когда ученые узнали, что под нормальной зарплатой для молодого исследователя студентка подразумевает не баснословные суммы, а всего 30 тысяч рублей, согласились с обоснованностью этой позиции.
«Проблема Академгородка — это проблема развития институтов. В огромном количестве мелких грантов, в стремлении выжить человеку некогда заниматься крупными проектами. “Треугольник Лаврентьева” оказывается без вершины (или основания?) — нет связи с промышленностью. Здесь надо во что бы то ни стало создать представительства крупнейших индустриальных компаний», — отметил ученый секретарь Экспертного совета СО РАН по проблематике Парижского соглашения по климату Валентин Владимирович Данилов. Другой большой позор Академгородка, как считает ученый, — крайняя отсталость инфраструктуры.
Участники дискуссии отметили, что, невзирая на все бытовые трудности, Академгородок продолжает оставаться точкой притяжения. «Несмотря на то, что все хотят есть, зарабатывать деньги и комфортно жить, в НГУ едут в большинстве своем не затем, чтобы потом уйти в бизнес, а для того, чтобы получить уникальные знания. А кто преподает в НГУ? Сотрудники институтов. И они за это почти ничего не получают, то есть люди делают это не ради денег. Заразить любовью к науке — минимальная задача, которая перед нами стоит, чтобы сохранить дух Академгородка», — отметила Елена Дмитриенко.
«Очевидно, зацепятся не все. Точно соответствуют духу Академгородка только некоторые, с особенной системой ценностей. Но и остальные выпускники НГУ понимают пользу того, что они получили. Они пойдут в бизнес, производство и так далее и, возможно, понесут с собой желание вернуть частицу полученного следующему поколению», — заключил модератор дискуссии заместитель главного ученого секретаря СО РАН кандидат технических наук Юрий Александрович Аникин.
Диана Хомякова
Фото Александры Федосеевой
