Павел Михайлович Бородин — доктор биологических наук, заведующий лабораторией рекомбинационного и сегрегационного анализа ФИЦ Институт цитологии и генетики СО РАН, профессор кафедры цитологии и генетики Новосибирского государственного университета, член Комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных данных, Научного совета по генетике и селекции РАН, Центрального совета Вавиловского общества генетиков и селекционеров. Научные интересы: эволюционная генетика, популяционная генетика млекопитающих, цитогенетика и молекулярная биология мейоза и рекомбинации.
Я думаю, у эволюционистов самый циничный взгляд на все это дело. Как я объясняю своим студентам, почему, несмотря на то, что мы знаем, что умрем, нам нравится жить? Почему нам нравится противоположный пол, кока-кола, сладкий торт и всё такое прочее? Ответ самый простой и примитивный: те, кому это не нравилось, давным-давно уже вымерли, и их среди наших предков не было. Индивиды, которых не привлекает жизнь, противоположный пол, возникают в каждом поколении, но они оставляют меньше потомства, чем те, кого всё это привлекает. Отсюда: положительными эмоциями являются те, которые ведут к передаче ваших генов следующим поколениям, способствуют повышению вашей жизнеспособности. А отрицательные — то, что этому препятствует. Или же они выступают некими сигналами об угрозе нашим основным целям: оставить потомство и выжить. По сути дела, отрицательные эмоции являются защитными механизмами, мобилизующими и способствующими преодолению жизненных трудностей.
Елена Алексеевна Дорошева — кандидат биологических наук, научный сотрудник Института систематики и экологии животных СО РАН, старший преподаватель кафедры сравнительной психологии Института медицины и психологии НГУ. Читает в университете курсы «Экспериментальная психология», «Физиология высшей нервной деятельности», «Психофизиология». Сфера научных интересов: временная перспектива личности, жизненный путь, идентичность, самосознание, психологическое благополучие.
С точки зрения психофизиологии, эмоция — это сложная вещь, которая включает в себя несколько компонентов. Первый из них — субъективное переживание. Мы узнаем о нем из рассказа человека о том, что он чувствует (радость, страх, горе и так далее). Второй — поведенческий. Например, когда мы злимся, у нас изменяется мимика, мы движемся по направлению к предмету злости. Третий — телесные изменения, которые сопровождают эмоцию и помогают реализовываться этому поведению: гормональные, со стороны вегетативной нервной системы и так далее. Например, при страхе в кровь выбрасывается большое количества адреналина, происходит возбуждение либо симпатической, либо парасимпатической нервной системы. Четвертый важный компонент связан с экспрессией: эмоции несут такую функцию как оповещение других о нашем состоянии. Например, когда у нас катятся слезы — это призыв к окружающим: «Помогите мне!».
Про субъективные переживания животных мы ничего сказать не можем (ведь их нельзя спросить, как они себя чувствуют), но улавливаем изменения в работе их вегетативной нервной системы и в биохимии, которая коррелирует с эмоциями. Что же касается экспрессии, то у социальных видов она есть: это поза, какие-то сообщения тела, а у наших близких родственников обезьян — еще и выражение лица, которое часто похоже на человеческое. Если же животное относится к виду, ведущему одиночный образ жизни, то гормональные изменения мы можем обнаружить, а экспрессия ни в позе, ни в чем-либо другом почти не проявляется, потому что нет этой системы оповещения других о своем эмоциональном состоянии, она просто не нужна.
Чувствами мы чаще всего называем субъективные переживания, которые представляют собой компонент эмоции. Когда вы говорите «я чувствую», это означает, что вы что-то у себя уловили, осознали и можете выразить словами. Кстати, интересно: вербализуются далеко не все эмоции. Среди них есть смешанные, когда трудно определить, что ты ощущаешь, потому что присутствует целый коктейль различных переживаний. И набор слов для отображения эмоций в разных языках далеко не одинаков. Например, на Таити нет слова «горе», мать, которая потеряла ребенка, по ее словам, испытывает «болезнь».
Есть классификация эмоций по длительности. Краткая — это аффект, когда человек «взрывается» и очень быстро успокаивается, бывают состояния средней продолжительности и интенсивности и те, которые длятся долго. То есть мы можем неделю ходить в одном и том же настроении, на фоне которого происходят какие-то всплески. Такое длительное настроение мы тоже можем называть «чувством».
Дмитрий Владимирович Долгушин — кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы Гуманитарного института НГУ. Читает в университете курсы «История русской литературной критики XVIII–XIX вв», «История зарубежной литературы (период романтизма)» «Культурология», «Православная культура России» . Область научных интересов: творчество и биография В.А. Жуковского, русский романтизм, ранние славянофилы, религиозно-философские искания русского образованного общества первой половины XIX в.
Историю мировой культуры можно рассматривать как историю идей, можно – как историю художественных стилей, а можно и как историю эмоций. Хотя эмоции присущи любому человеку, независимо от страны и эпохи, но их набор, особенности, формы проявления, отношение к ним, определяются именно культурной средой, к которой человек принадлежит. Можно сказать, что культура задает «эмоциональные стандарты», «нормы» эмоциональной реакции на те или иные события. Культурология и занимается их изучением. Ее не интересует вопрос о природе, происхождении или предназначении эмоций, ее внимание сосредоточено на исследовании эмоций как «продуктов культуры» (Клиффорд Гирц), на специфике их бытования в разные века.
В последнее время история эмоций (the emotional history, the history of emotions) становится все более популярным направлением гуманитарных исследований. Истоки его обычно возводят к работам Люсьена Февра, Норберта Элиаса и К. Гирца, вышедшим в 1940 – 1960-х гг. Само перечисление этих имен (первый — французский историк, один из основателей знаменитой школы Анналов, второй — немецкий социолог, третий — американский антрополог) указывает, что направление это изначально формировалось как междисциплинарное, вписывающееся в проблемное поле культурологии, существующей на стыке других гуманитарных дисциплин.
Настоящий бум интереса к теме (нашедший свое выражение особенно в англоязычной литературе) пришелся на конец 1990-х — начало 2000-х гг., так что принято говорить об «эмоциональном повороте», произошедшем это время. Тогда был предложен целый ряд терминов и концепций, важных для исследования истории эмоций. Например, Уильям Редди в своей книге «Навигация эмоций» (2001) ввел термины «эмотивы», «эмоциональный режим», «эмоциональное страдание», «эмоциональные прибежища». С их помощью исследователю удалось создать оригинальную и весьма интересную концепцию французской истории к. XVIII – н. XIX вв. Барбара Розенвейн ввела термин «эмоциональные сообщества», которые и исследовала на примере раннего средневековья.
Из отечественных ученых наиболее последовательно историей эмоций занимается Андрей Зорин. Его работы (в том числе и недавно вышедшая монография «Появление героя» (М.: Новое лит. обозрение, 2016)) посвящены истории русской эмоциональной культуры конца XVIII — начала XIX в. Интерес исследователя именно к этому времени не случаен: сентименталистско-романтическая эпоха, как никакой другой период русской культуры, сосредоточена на чувстве, переживании. В книгах тогда искали не только знания, но и эмоциональные образцы, которые старались воплотить в собственной жизни. Недаром это время ознаменовалось расцветом эпистолярной и дневниковой прозы, на какое-то время превратившейся в посредника между жизнью и литературой: описывая свои эмоции на страницах писем и дневников, их авторы старались подражать переживаниям героев Руссо, Шиллера, Гете, Стерна, Карамзина, учились чувствовать, как эти герои.
Подробнее об исследованиях по истории эмоций можно прочитать во введении к указанной книге А. Зорина, в сборнике «Российская империя чувств. Подходы к культурной истории эмоций», в статье Ильи Виницкого «Заговор чувств, или русская история на “эмоциональном повороте”», а также в монографии Яна Плампера «The History of Emotions. An Introduction».
Диана Хомякова
Фото Юлии Поздняковой (1), предоставлены спикерами (2,3)
Иллюстрация (анонс) Юлии Поздняковой
