Федор Кондрашов: работающему институту важно понять, что говорить с обществом нужно

 

— Чем полезны такие научные мероприятия как «EUREKA!FEST»?

 

— Я думаю причины, из-за которых необходимо их проводить, направлены на совершенно разные аудитории. Во-первых, основные реципиенты этих фестивалей — люди, приходящие за новым знанием научно-популярного характера. Кроме них есть  школьники и студенты, они получают информацию о том, как и чему можно продолжать учиться, узнавая об интересных направлениях в науке. Следующая группа —  институты и организации, которые проводят мероприятия для поддержания связи с общественностью.  Все научные учреждения существуют за счет денег налогоплательщиков, поэтому нужно, чтобы человек, заказывающий исследования, был причастен к результатам, полученным учеными. Надо демонстрировать: сотрудники лабораторий не просто за забором делают что-то непонятное, а постоянно ведут диалог с публикой, объясняют, что в конкретном институте получили или рассказывают в принципе о том, куда наука движется. Это является некоторой формой отчетности перед работодателем. Последняя полезность для самих участников — докладчиков. Читая лекции заинтересованным, приятно ощущать, что общество дает часть денег для моих исследования, а теперь я стараюсь понятно рассказать людям об их итогах. 

 

— Вы являетесь заведующим лаборатории Эволюционной геномики в Центре геномной регуляции в Барселоне, скажите, как там выстроена связь между учеными и обществом?

 

— На Западе считается нормой, когда ученые периодически участвуют в диалоге с общественностью, как правило, в институтах принято публиковать ежегодный отчет о своей деятельности, где каждый заведующий лабораторией описывает, что его подразделение сделало за этот период. Здесь больше распространены единичные инфоповоды: ведется постоянная информационная активность, выходят новости о новых опубликованных статьях. В принципе, работающему институту важно понять, что говорить с обществом нужно и потом изобретать разные способы коммуникации. Читать публичные лекции, например. Наш технопарк — здание, в котором расположено несколько организаций, раз или два раза в год проводят день открытых дверей, но на самом деле это просто однодневный научный фестиваль, только с интеграцией в инфраструктуру здания. Люди посещают экскурсии в лаборатории, во время них сотрудники рассказывают об исследованиях, о том, как работает разная аппаратура, показывают эксперименты. Все желающие могут посмотреть в микроскопы и что-нибудь сделать своими руками. В научном кафе ученые дискутируют. В день через стены института проходит 3-4 тысячи людей. В России тоже существуют подобные традиции, в частности, уровень и масштаб фестиваля «EUREKA!FEST», который прошел в Новосибирске, показывает, что российским ученым тоже интересно рассказывать людям об исследованиях. 

 

— Вы ездите со своими лекциями по всей России, скажите, в каких подобных мероприятиях вы еще участвовали?

 

— Самый яркий пример похожих российских мероприятий — «Дни науки», которые проводил фонд «Династия». Два раза в год они собирали действующих ученых со всего мира,  приезжали в две точки России, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, и организовывали на несколько дней научный фестиваль. Нужно понимать: на людей воздействуют разные вещи, и мероприятие «EUREKA!FEST» интересно тем, что там было представлено много форматов: не только лекции, но и квесты, дискуссии, видеопоказы, сайнс-слэм, выставки. 

 

— Как вы выстраиваете свои публичные лекции? 

 

— Я довольно много преподаю: мы делали с фондом «Династия» Школу молекулярной и теоретической биологии, участвовал в Красноярской летней школе, читаю в Зимней Пущинской Школе. Мне интересно смотреть на уровень учеников, студентов, организации науки в разных городах страны. Лекции различаются просто потому, что я могу себе позволить не рассказывать студентам или общей публике про какие-то базы, например, что ДНК состоит из нуклеотидов. Сложно читать для школьников младшего возраста, ведь та тематика, которой занимаюсь — генетика — требует понимания основных вещей, а детям трудно слушать доклад, если они что-то не поняли в самом его начале. Потому для них я готовлю одну конкретную работу, состоящую из одного результата. И большая часть лекции – это все же попытка рассказать простейшие начала биологии, которые можно прочитать в учебнике. Лекции для детей построены на компромиссе между необходимостью вводить простые, но важные основы и тем, что я хочу поведать. Но как лектор я стремлюсь произносить вещи, более специфичные моей тематике и моим «скиллам». Взрослой аудитории я могу сказать: «Ребята, вы просто мне поверьте, что это устроено так, даже если не понимаете. Объяснять я не стану, но этот момент будет важен через 4 слайда, и приведет к конечному результату, которым я хотел с вами поделиться». А ребенка за эти четыре слайда ты потеряешь. 

 

— Раскрыв вопрос о популяризации научных достижений, вы наверняка можете что-то сказать и о проблемах в научной среде?

 

— В глобальной науке существует сложность поиска финансирования для конкретных исследований. Например, в США деньги получают только 7-8 % грантов от общего числа поданных. Это очень высокий уровень конкуренции, в рамках которой лаборатории сложно выжить. Если рассматривать науку как структуру, то здесь проблемы в каждой стране свои, в России, например, организация очень иерархична. У РАН всегда была монополия на фундаментальную науку, вместо того, чтобы позволить развиваться независимым лабораториям и институтам. Сейчас, когда организация ФАНО подключена к работе Академии, наука стала еще более бюрократизированной. По-хорошему, должен происходить обратный процесс: институты получают больше возможности самоорганизовываться. Я приведу пример, учреждение, где я работаю сейчас в Испании, было основано 12 лет назад, за это время мы вышли в пятерку лучших институтов мира по биомедецине. Мы являемся частной организацией, учрежденной государством, получающей финансирование в основном через местное правительство Каталонии — 12 миллионов евро в год. Все вопросы управления, кадровые и стратегические решения переданы на наш локальный уровень. Грубо говоря, мы делаем что хотим, но при этом раз в несколько лет отчитываемся перед правительством, у него, в свою очередь, нет права устанавливать правила по грантам или по выборам завлабов. Ученые создают рабочий процесс лучше, чем чиновник, благодаря этому мы за короткий срок стали знаковым институтом, показывающим высокие результаты. В России происходит обратный процесс: всех держат под одинаковым контролем, без возможности развития независимых направлений. 

 

Беседовала Дарина Муханова

 

Фото предоставлено Федором Кондрашовым