Павел Михайлович Бородин — доктор биологических наук, заведующий лабораторией рекомбинационного и сегрегационного анализа ФИЦ Институт цитологии и генетики СО РАН, профессор кафедры цитологии и генетики Новосибирского государственного университета, член Комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных данных, Научного совета по генетике и селекции РАН, Центрального совета Вавиловского общества генетиков и селекционеров. Научные интересы: эволюционная генетика, популяционная генетика млекопитающих, цитогенетика и молекулярная биология мейоза и рекомбинации.
— Есть довольно забавная эволюционная теория любви. Дети наши растут медленно и долго и требуют заботы обоих родителей. Следовательно, миллионы лет в нашем прошлом эволюционным преимуществом обладали те из них, родители которых смогли прожить друг с другом достаточно долго. А сделать это можно только при одном условии – если своего партнера очень любить. И любовь — это эволюционное приобретение человечества, способ, позволяющий привязать одного человека к другому, несмотря на то, что он всюду раскидывает свои носки, а она зависает около каждого прилавка. Когда есть любовь, то все эти все эти недостатки вызывают даже умиление: «Ах, он их так мило раскидывает, а я убираю» или «Она зависает в магазине, а я стою в стороне и любуюсь». Любовь — именно для того, чтобы видеть даже в недостатках вашего партнера что-то милое и симпатичное, от чего у вас захватывает дух. И жить с ним долго и счастливо.
Елена Алексеевна Дорошева — кандидат биологических наук, научный сотрудник Института систематики и экологии животных СО РАН, старший преподаватель кафедры сравнительной психологии Института медицины и психологии НГУ. Читает в университете курсы «Экспериментальная психология», «Физиология высшей нервной деятельности», «Психофизиология». Сфера научных интересов: временная перспектива личности, жизненный путь, идентичность, самосознание, психологическое благополучие.
— Когда я читаю лекцию про эмоции, студенты иногда возмущаются: «Разве любовь — это эмоция? Любовь — это чувство!». То есть здесь мы сталкиваемся со сложностью употребления слов. С точки зрения психофизиологии любовь вызывает бурю эмоциональных состояний, страстей. В это слово каждый вкладывает очень много индивидуального содержания, оно само по себе очень эмоциогенно.
Любовь бывает разной. О какой из них идет речь? Можно любить родину, партнера, ребенка. Биологи говорят о привязанности, которая имеет под собой четкую физиологическую основу, хотя здесь тоже не всё так просто, как казалось поначалу. Когда появились первые работы физиологов, думали, что теперь понятно: любовь — это сплошная химия, коктейль гормонов! Потом выяснилось, что этот коктейль в разных случаях всё-таки различается, и опять ничего однозначного сказать нельзя.
Есть такие гормоны: вазопрессин, окситоцин, пролактин, которые связывают с формированием длительной устойчивой привязанности. Например, окситоцин, в больших количествах вырабатывающийся у недавно родившей женщины, влияет на любовь к ребенку. Было такое интересное исследование, показывающее: у детей из обычных семей, когда они играют с родителями, происходит выброс окситоцина. А у детдомовских при играх со взрослым этого не случается. Почему? Оказалось, на самом раннем этапе, когда устанавливаются отношения привязанности, у них в должном количестве не сформировались рецепторы окситоцина, вся эта система оказалось нарушенной. Представляете, как сложно потом психологу, работающему со взрослым человеком, откорректировать такое нарушение, если нужно породить рецептор, которого нет?
Чувство влюбленности, эйфория связаны, возможно, с фенилэтиламином — веществом, вырабатывающимся у влюбленного человека и погружающим его на некоторое время в немного невменяемое состояние.
Также у нас есть гормоны удовольствия. Например, после сексуального акта выбрасывается огромное количество дофамина (возбужденное, радостное состояние) и эндорфинов (релаксация). Считается, что это формирует дальнейшее чувство привязанности. Если контакт с человеком привел к тому, что было хорошо, соответственно, хочется быть с ним и дальше. Очень много написано по поводу этой биохимической основы любви.
Также любовь — одна из эмоций влечения в широком смысле слова. Наверное, если говорить о любви вообще ко всему: к миру, к жизни, к котлете, надо упомянуть дофаминергическую систему, которая связана с работой мотивации. Когда мы чего-то желаем, эта система активизируется. Она же, как сейчас считают, задействована в формировании зависимостей. Если неадекватно сильно чего-то всё время хочется, это говорит о ее гиперактивности.
В свое время был открыт так называемый центр удовольствия. Проводили эксперименты с крысами, которым в определенное место гипоталамуса вживляли электроды. С помощью специальной педали животное могло подавать слабый электрический ток в эту область, активируя ее. И крысы иногда нажимали педаль бесконечно, забывая про еду и отдых, умирали от голода и обезвоживания. Сначала предполагали, что, делая это, они испытывают удовольствие и всё время пытаются его повторить. Потом название этой области мозга стали критиковать, говоря, что она — скорее центр ожидания удовольствия. И такое влечение тоже в определенном смысле можно назвать любовью — к какой-то активности, которая должна принести наслаждение.
Дмитрий Владимирович Долгушин — кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы XIX–XX вв. и кафедры истории культуры Гуманитарного института НГУ. Читает в университете курсы «История русской литературной критики XVIII–XIX вв.», «История зарубежной литературы (период романтизма)», «Культурология», «Православная культура России».. Область научных интересов: творчество и биография В.А. Жуковского, русский романтизм, ранние славянофилы, религиозно-философские искания русского образованного общества первой половины XIX в.
— Прежде чем говорить о любви, следует уточнить, в каком смысле мы будем употреблять это слово. Ведь в современном русском языке оно обозначает разные, иногда до противоположности, переживания. В древнегреческом языке для каждого из них имелось свое название: «ἔρος» для обозначения чувственной страсти, «φιλία» — для дружеской привязанности, «στοργή» — для родственного чувства, «ἀγάπη» для — абсолютной любви-милосердия.
Именно это последнее слово, «ἀγάπη», использовано в библейском выражении «Бог есть любовь» (1 Ин. 4: 16). В христианской культуре любовь — это не столько эмоция, сколько онтологическая реальность, «окончательный идеал человека», по словам Ф.М. Достоевского. Сущность ее в самопожертвовании ради другого, в преодолении эгоизма. Любить человека — значит понять, что он ценен сам по себе, а не только потому, что мне нравится, доставляет мне удовольствие (в таком случае я люблю не его, а лишь самого себя). Проявлением любви является ответственность за другого, готовность чем-то пожертвовать ради него. Такая любовь не возникает сама собой, ее нужно вырастить, ей нужно научиться.
Любовь «ἔρος», напротив, возникает сама собой, помимо воли человека. Европейская культура знала несколько попыток ее облагородить, создать культурный канон такой любви. Первая из них была предпринята в поэзии трубадуров Аквитании и Прованса XI—XII вв., когда возникла концепция куртуазной любви, где отношение влюбленного к своей даме уподоблялось служению рыцаря своему сеньору. Вторая была предпринята в парижских салонах XVII века, в которых сложился изысканный и довольно вычурный претенциозный стиль любовных отношений, модный среди французской аристократии того времени. Он нашел свое литературное выражение в галантном романе — например, в романе Мадлен де Скюдери «Клелия», где нарисована целая карта «Страны Нежности» с указаниями тончайших перипетий любовного чувства.
Большой отзвук в европейской культуре получила сентименталистская концепция любви как союза чувствительных сердец, возникшая во второй половине XVIII в.: Поль и Виржини из романа Жак-Анри Бернардена де Сен-Пьера, Юлия и Сен-Прё из романа Жан-Жака Руссо пленяли воображение молодых людей той эпохи. В XIX в. романтизм придал теме любви трагическое звучание: для романтика любовь — очень мощная сила, которая не может вместиться в рамки обыденности, а потому разрушает их. Романтик не может ограничиться тихим существованием в «малом круге» любящих сердец, которым довольствовались сентименталисты, ему кажется, что от судеб возлюбленных зависят судьбы всего мироздания.
Диана Хомякова
Рисунки Юлии Поздняковой
