Источник: Роман Фишман, Популярная механика
Когда из смартфона раздалось отчаянное «мяу», кот Мартын и усом не дернул. Зато дремавший по соседству кот Анатолий встрепенулся, развернул уши и напрягся, а когда звук повторился, в испуге подпрыгнул на месте и, оттолкнув кота Мартына, метнулся куда-то в безопасный шкаф. «Я хочу есть», — констатировал смартфон. Мы тестируем — одно за другим — мобильные приложения, которые обещают переводить наши команды на кошачий или их речь — на человеческий язык. Не работает ни в одном направлении.
При чем здесь Путин
В мае 2003 года на праздновании 300-летия основания Санкт-Петербурга японский премьер-министр подарил Владимиру Путину прототип устройства для общения с его знаменитым лабрадором Кони. К этому времени японские аппараты BowLingual уже успели стать хитом продаж на родине, были названы лучшим изобретением года по версии журнала Time и готовились к выходу на американский рынок. Параллельно анонсировался выпуск аналогичных переводчиков и для кошек. Технологию запатентовали, а ее создатель Мацуми Сузуки удостоился по-своему престижной Игнобелевской премии мира «за работу, способствующую установлению межвидового согласия и гармонии».
Жюри, вручившее автору BowLingual ироническую награду, оказалось прозорливее обозревателей Time: первая же волна отзывов реальных пользователей звучала недоуменно и быстро сменилась второй, сердитой. Устройство (даже заранее адаптированное под особенности лая собак конкретной породы) выдавало очевидно абсурдные варианты перевода, а порой и вовсе путало с лаем обычное завывание сильного ветра, пытаясь интерпретировать и этот звук. Сделанная в инструкции мелким шрифтом пометка о том, что компания не ручается за полную аккуратность перевода, никого не убедила. Вышедшая в 2009 году новая версия BowLingual еще продается в Японии, но всерьез к ней уже никто не относится. Нам не удалось отыскать никаких следов Мацуми Сузуки за последние несколько лет, а бывший интернет-домен его команды сегодня выставлен на продажу.
Тем же ничем закончились и некоторые другие истории о создании устройств «перевода со звериного». В 2013 году скандинавские разработчики выкатили проект портативного электроэнцефалографа для собак No More Woof, по данным которого компьютер мог бы интерпретировать их «мысли». Но, собрав массу восторженных публикаций в прессе и около $20 000 краудфандинга, проект так же затих и давно не обновлялся, и только эксперты время от времени выступают с возмущенными статьями «Почему это — сплошное надувательство».
Не лучше показали себя и примерно десять приложений, которые мы отыскали в онлайн-магазинах. Динамики смартфонов и планшетов надрывались, переводя стандартные фразы — «Пойдем гулять» или «Ты хороший котик» — на собачий или кошачий. Не все животные замечали их, но если замечали, то быстро теряли интерес, обнаружив источник звука, или пугались, как кот Анатолий (вообще трусоватый характером). Не лучше обстояло и с обратным переводом. «Я отличный защитник», — неожиданно выдала одна программа, пока Анатолий выпрашивал лакомство. Возможно, он действительно напирал на пользу, которую приносит всему семейству, но все-таки вряд ли.
О чем говорят землекопы
Зато хозяйка Анатолия поняла его с полумяуканья: «Да он просто пожевать выпрашивает». В самом деле, каждый, кто воспитывает питомца, со временем начинает неплохо общаться с ним. Остальные вряд ли отличат лай его собаки от чьего-нибудь постороннего лая. Но хозяин всегда разбирается во множестве оттенков, сам переводит и поясняет, что имел в виду любимец и как это понимать. Ни мяуканье, ни лай языком в полном смысле этого слова назвать, конечно, нельзя. Но звуковые сигнальные системы, которые используют многие животные, достаточно сложны и информативны. Они позволяют предупредить об опасности, высказать желание и выразить эмоции — поэтому вряд ли стоит сомневаться, что рано или поздно мы научимся переводить и мяуканье, и лай, и даже карканье. Профессор Университета Северной Аризоны Константин Слободчикофф считает, что случится это уже совсем скоро, лет через пять-десять.
Потомок эмигрантов из России, Слободчикофф изучает коммуникацию у животных больше 30 лет, и бóльшую часть этого срока — голых землекопов. Эти замечательные грызуны вообще становятся все популярнее у биологов: они совершенно нечувствительны к ожогам и опасным для нас концентрациям углекислого газа, крайне редко болеют раком и живут несуразно долго (лет до тридцати), совершенно не демонстрируя никаких признаков старости. Наконец, землекопы живут колониями со сложно устроенным сообществом и пользуются сложной системой звуковой коммуникации. По словам Слободчикоффа, «речь» приматов, собак или дельфинов несравненно сложнее, так что прежде чем мы перейдем к долгожданным переводам с их «языков», следует потренироваться — на землекопах.
Записывая сигналы, которыми обмениваются эти животные в колонии при тех или иных обстоятельствах, ученый обнаружил у них поразительные для грызунов способности. В писке голых землекопов можно различить разные «слова» для обозначения разных видов хищников, будь то койот, собака или человек, и даже звуки, описывающие предмет. В своих работах и статьях Слободчикофф последовательно показал, что землекопы различают размеры, цвета и даже базовые формы, комбинируя их в простые фразы вроде «большая черная собака» (что особенно странно с учетом крайне слабого зрения этих животных). Лишь недавно, вооружившись огромным массивом накопленных записей и данных, он перешел к следующему этапу и начал работу над компьютерной системой, которая сможет интерпретировать эти сигналы и переводить с «языка» землекопов на английский и обратно.
Конечно, работа Слободчикоффа привлекает большое внимание публики и журналистов, которые не преминули окрестить его «доктором Дулиттлом» в честь героя популярной детской книги, способного говорить на языке животных. Сам ученый, похоже, не против такого сравнения: «У нас есть уже все технологии для создания устройств, которые будут иметь размеры, скажем, с мобильный телефон и позволят нам разговаривать с собаками и кошками, — сказал он в одном из интервью. — Я думаю, мы способны приблизиться к моменту, когда мы сможем общаться на языках собак, кошек, может, сельскохозяйственных животных — и, как знать, возможно, и львов с тиграми».
Язык без камней
Не все специалисты видят будущее таким уж радужным. Этолог, автор учебника «Зоопсихология» и других книг о языке и интеллекте животных Жанна Резникова считает: «Чтобы расшифровать незнакомый язык, нужен перевод хотя бы нескольких ключевых слов на уже знакомый, как это было в истории с Розеттским камнем. Исследователям, которые пытаются расшифровать «язык» животных, такими опорными «словами» служат хорошо различимые сигналы в повторяющихся ситуациях. Если при нападении с воздуха крупной птицы наш зверек всегда издает один и тот же звук, а при виде хищника, пробирающегося в траве, — совсем другой, то можно считать, что два пункта в нашем карманном переводчике уже есть. Именно так Роберт Сейфарт и Дороти Чини расшифровали сигналы опасности африканских мартышек-верветок, а Слободчикофф — луговых собачек. Но вот что касается описанного им «категориального языка» голых землекопов, то, боюсь, это только фантазии».
«Хозяйка котов, несомненно, знает, какими звуками они выражают свое желание «пожевать», да вот беда: у Анатолия для этого один звук, а у Мартына — совсем другой. Так кошачий словарь не составишь, — продолжает Жанна Резникова. — Повторяющиеся ситуации можно наблюдать в природе и устраивать в лаборатории, но четко различающихся сигналов в сложном потоке издаваемых животными звуков выделить пока не удается. До сих пор расшифрованы только отдельные «слова» — сигнал одиночества у волков и «категориальное слово», обозначающее личное имя у дельфинов».
Впрочем, на фоне стремительного развития систем перевода, использующих элементы искусственного интеллекта, обрисованная Слободчикоффом перспектива не выглядит совсем уж фантастикой. А на фоне все более захватывающих поисков внеземной жизни такая задача становится почти насущной. Если уж мы не умеем понимать наших соседей по планете и по дому, представителей других видов того же класса млекопитающих — то что мы скажем представителям совершенно иной жизни? А главное — на каком языке?
Жанна Резникова, доктор биологических наук, заведующая Лабораторией поведенческой экологии сообществ Института систематики и экологии животных СО РАН: «Вынуждена разочаровать — мы не скоро научимся понимать язык зверей. Легенда о кольце царя Соломона не воплотится в карманных переводчиках с кошачьего и собачьего. Зато существуют другие подходы, которые позволяют изучать «лингвистические» возможности животных, не прибегая к расшифровке их звуковых сигналов. Это может быть применение языков-посредников или использование методов теории информации, как это делаем мы с Борисом Рябко. Мы не пытаемся ни расшифровать сигналы, ни вступить в диалог, а оцениваем возможности сигналов по количеству и скорости передачи информации, по способности животных оптимизировать свои сообщения. Это позволяет нам изучать «язык» даже таких «молчаливых» животных, как муравьи».
Примерное число нейронов в головном мозге (ганглии)
Пчелы обмениваются информацией в танце — 960 тысяч. За расшифровку их языка Карл фон Фриш был удостоен Нобелевской премии.
Рыбы — такие как нильские слоники — могут коммуницировать с помощью электрических органов, создавая и воспринимая слабые электромагнитные поля — 10 млн.
Кальмары способны к коммуникации за счет изменений цветных узоров на своей коже — 500 млн.
Человек — 86 млрд.
Слоны используют инфразвук для дальних коммуникаций, причем у азиатских слонов «голос» чуть ниже, чем у африканских — 257 млрд.
