Современное оборудование и снимки со спутников позволяют нам рассмотреть любую местность в деталях, но когда-то, чтобы составить карту определенной территории, нужно было снарядить туда научную экспедицию. Автор монографии «Академические экспедиции XVIII века: роль вспомогательного персонала в изучении Сибири» старший научный сотрудник Института истории СО РАН кандидат исторических наук Илья Александрович Шипилов рассказал, какими были первые географические карты в России в XVIII веке и через какие испытания пришлось пройти их составителям, чтобы выполнить работу.
— Когда в России появляются первые географические карты? С какими целями они создавались?
— Всё началось с эпохи Петра I. На начало XVIII века отсутствовали точные картографические изображения и географические описания многих регионов России. Наименее изученной была территория Сибири и Дальнего Востока. Важно было определить границы Российского государства на севере и востоке Сибири, всестороннее изучить материковые области региона и его коренных жителей, ответить на вопрос, соединяется ли Азия с Америкой или между континентами существует пролив? Имевшиеся на тот момент географические материалы давали прямо противоположные мнения по последнему вопросу.
Определение точных границ России было актуально до конца XVIII века. Во-первых, формирующаяся Российская империя в течение столетия присоединяла к себе сибирские, дальневосточные и северотихоокеанские территории. Это обуславливало подвижность не только водных, но и сухопутных границ государства. Во-вторых, зарубежные географы, картографы и политические деятели часто подвергали новые границы сомнению. Многих удивляло, насколько далеко на восток простирается Россия.
Российским ученым приходилось опровергать доводы европейских коллег с помощью карт, созданных по новейшим экспедиционным материалам, на математической основе и астрономо-геодезическом обосновании. Публикация точных карт служила доказательством суверенного права Российской империи на вновь открытые и присоединенные территории Сибири, Дальнего Востока, Тихоокеанского Севера и Аляски.
Карта Ф. И. Табберта фон Страленберга, 1730 г.
— Но ведь до карт существовали же какие-то географические изображения? Чем карты от них отличаются и насколько принципиально?
— До карт в России использовались географические чертежи, которые составляли в XI—XVII веках купцы, промышленники и служилые люди – их всех называют землепроходцами. Чертежи отличались от карт по форме и содержанию. Форма карты — это визуальная модель пространства, составленная картографическим методом и на математической (научной) основе. Такая основа подразумевает наличие географических координат — широт и долгот, определенных с помощью специального оборудования (квадранта, астролябии, теодолита, нивелира и других), а также заданного масштаба и выраженной в сетке параллелей и меридианов проекции. Математический каркас и опора на результаты инструментальных наблюдений придают содержанию карты точность.
На чертеже, как правило, отсутствует географическая сетка, он не имеет астрономической опоры, привычная для нас ориентировка (север сверху, юг снизу, запад слева, восток справа) часто изменена. Конечно, в чертежах переходного этапа от изографии к научной картографии бывали исключения. К ним относятся, например, чертежи Семёна Ульяновича Ремезова и его сыновей, сделанные в конце XVII — первой четверти XVIII века. По форме и содержанию русский чертеж ближе к изобразительному искусству, как и средневековые европейские карты. Однако, в отличие от последних, он был реальным средством для ориентирования на местности.
Географические карты Российского государства и Сибири существовали еще в XVII веке. Их авторами были приезжавшие в Россию европейские путешественники — в Европе в то время картография как наука уже развивалась. Однако европейские картографы, как правило, ограничивались посещением Москвы и прилегающих местностей, а Урало-Сибирский регион они изображали по чертежам и описаниям русских землепроходцев, а также непроверенным устным сообщениям людей, никогда не бывавших на востоке страны. Таким образом, эти карты, являясь научными по форме, были неточными по содержанию.
— Какие научные методы стали применяться при составлении карт в Российской империи в XVIII веке?
— Разработка и применение научных методов картографирования в России связаны с именем академика Жозефа-Никола (Иосифа Николая) Делиля, организатора российской географической науки. Этот ученый вместе со своими учениками и коллегами осуществил систематическую апробацию и внедрил в России две инновационные методики определения географических долгот: по наблюдениям за затмениями спутников Юпитера и за кульминационными высотами Луны.
Первую, более сложную из этих технологий, апробировал в ходе Второй Камчатской экспедиции ученик Делиля геодезист и астроном-практик Андрей Дмитриевич Красильников. Во время путешествия в Сибири он по регулярным наблюдениям затемнений и выхода из тени спутников Юпитера определил десять полных широтно-долготных пунктов, а именно: Томск, Киренский острог, Олекминский острог, Якутск, Юдомский крест, Охотск, Большерецкий острог, Петропавловскую гавань (Петропавловск-Камчатский), Енисейск и Ямышевскую крепость.
Андрей Красильников проводил исследования с помощью массивных и неудобных в использовании телескопов в сложнейших природно-климатических условиях Сибири — при морозах ниже 50 °C, под палящим солнцем, после сильных снегопадов и проливных дождей. За полевыми исследованиями следовала длительная математическая обработка результатов. Полученные Андреем Красильниковым значения оказались очень точными, даже по сравнению с современными данными спутникового оборудования.
Другая технология определения долгот получила в российской науке широкое практическое применение после экспедиции Жозефа-Никола Делиля в 1740 году в Берёзов (Ханты-Мансийский автономный округ). В этом путешествии академик при содействии своих учеников и помощников выявлял географические координаты по наблюдениям за Луной.
Один из лучших его учеников студент географического департамента Академии наук Тобиас Кёнигсфельс в своем дневнике перечислил специальные инструменты и приборы, которые использовались при астрономических наблюдениях и вычислениях. Большой квадрант применялся для измерения высот Солнца в зените, английский пассажный инструмент — для лунных апогеев, маятниковые часы — для фиксации времени того или иного явления, различные зрительные трубки — для наблюдения за небесными телами. По новой методике в экспедиции были выявлены географические координаты Берёзова, Самаровского яма (Ханты-Мансийска), Тобольска и других местностей на севере Югры.
Географические широты в то время определяли по систематическим наблюдениям за полуденными высотами Солнца. Таким способом широтные координаты многих сибирских населенных пунктов выявляли руководитель первой научной экспедиции Даниэль Готлиб Мессершмидт и его главный помощник Филипп Иоганн Табберт фон Страленберг. В академическом отряде Второй Камчатской экспедиции рекордсменом по выявлению широт стал геодезист Александр Иванов, определивший свыше 40 координат.
Кирилов И.К. Новая ландкарта разграничения между Российской империей, Сибирскими Землями и Китайскими Владениями, 1730 г.
— Кто были люди, составлявшие карты в XVIII веке? Должны ли они были иметь специальное образование?
— В научных экспедициях, конечно, картографированием занимались профессионалы: геодезисты, астрономы, ученые-географы. Все картографы имели специальную подготовку, обучались в Московской математико-навигационной школе и/или Петербургской морской академии, а также получали дополнительное образование в Академии наук.
Например, геодезисты морских и академического отрядов, а также многие другие участники Второй Камчатской экспедиции, прежде чем отправиться в путешествие, проходили стажировку по использованию методов астрономии у Жозефа-Никола Делиля. В этом путешествии принял участие брат академика профессор Людовик (Луи) Делиль де ла Кроер. Он занимался картографическими и смежными астрономическими, геодезическими, географическими и математическими исследованиями. В его подчинении и работал Андрей Красильников, который существенно превзошел своего начальника в полученных научных результатах.
Также картографирование относилось к профессиональной компетенции морских офицеров. В Первой и Второй Камчатских экспедициях такую работу выполняли Витус Ионассен (Иван Иванович) Беринг, Алексей Ильич Чириков, Мартин (Мартын Петрович) Шпанберг и другие. Участник обеих Камчатский экспедиций Мартин Шпанберг составил первые карты Курильских островов на научной основе, которые сейчас служат доказательством их принадлежности России. Командующие Северо-Восточной географической и астрономической экспедицией (1785—1795 гг.) Джозеф (Иосиф Иосифович) Биллингс и Гавриил Андреевич Сарычев составили одни из самых точных для XVIII века карт дальневосточных и северотихоокеанских территорий.
Генеральная карта Российской Империи, 1745 г.
— Расскажите о самых знаменитых экспедициях по Сибири и Дальнему Востоку. Какие карты были в результате созданы?
— Первой комплексной научной экспедицией в Сибири стало путешествие (1719—1727 гг.) под руководством доктора медицины и натуралиста Даниэля Готлиба Мессершмидта. Она началась еще до основания Академии наук и художеств, но по ее завершении Мессершмидт уже передал все труды и материалы в Академию и ее подразделение — Кунсткамеру.
Основной картографический итог этой экспедиции — карта помощника Мессершмидта Филиппа Иоганна Табберта фон Страленберга. Это одна из первых генеральных карт Российской империи, включавших Сибирь как ее регион, которая была выполнена на математической основе и с опорой на экспедиционные астрономические и геодезические исследования. На нее нанесен пролив между Азией и Америкой, который впоследствии будет назван Беринговым. Карта Страленберга получила широкую известность в России и Европе и тем самым поспособствовала распространению верной информации о географическом пространстве Сибири.
В структуре Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции (1733—1743 гг.) работали семь морских отрядов и один академический. По сути, это был целый ряд экспедиций. Участники пяти северных морских отрядов под общим командованием Витуса Беринга картографировали береговую линию и прибрежные морские акватории Северного Ледовитого океана от пролива Югорский шар до Колымского устья, приустьевые участки Оби, Енисея, Лены, Колымы и других, территории Сибирской Арктики от Ямала до Чукотки. Морскими отрядами, работавшими на Дальнем Востоке во главе с Витусом Берингом, Алексеем Чириковым и Мартином Шпанбергом были картографированы побережья северо-востока Сибири и северо-запада Северной Америки, участки акватории Берингова моря и одноименного пролива, Камчатка, Курильские, Командорские, Алеутские и другие острова в северной части Тихого океана.
Материковые области Сибири, Камчатку и Курильские острова картографировали участники академического отряда под руководством профессоров Герхарда Фридриха (Фёдора Ивановича) Миллера, Людовика Делиля де ла Кроера и Иоганна Георга Гмелина. Составлением карт занимались геодезисты Пётр Скобельцын, Моисей Ушаков, Андрей Красильников, Александр Иванов и другие.
Материалы участников морских и академического отрядов Второй Камчатской экспедиции станут источником для составления общих (генеральных) карт Сибири в частности и Российской империи в целом. Однако, к сожалению, они еще мало были использованы при составлении знаменитого «Атласа Российского…» 1745 г. (авт. Ж.-Н. Делиль, Х. Н. фон Винсгейм, Г. Гейнзиус, Л. Эйлер и др.) и его Генеральной карты Российской империи. Дело в том, что большинство участников экспедиции вернулись из путешествия только в конце 1740-х годов и не успели передать свои материалы картографам.
Так, определения географических координат, сделанные Андреем Красильниковым, будут учтены только в картах российских открытий в северной части Тихого океана, составленных в 1754—1758 гг. Г. Ф. Миллером и адъюнктом Академии наук картографом Иваном (Джоном) Фомичом Трускоттом. На этих картах, опубликованных и в России, и в Европе, с высочайшей для того времени точностью показан Берингов пролив и береговая линия Дальнего Востока.
Развитию картографии в Российской империи способствовали также работы астрономических и физических экспедиций 1768—1774 гг., которые возглавляли известные ученые сотрудники Академии наук Пётр Симон Паллас, Иоганн Петер Фальк, Иван Иванович Лепёхин. Адъюнкт Академии наук по Географическому департаменту Иван Иванович Исленьев предпринял экспедицию в Якутск, чтобы выявить географические координаты, наблюдая за прохождением Венеры по диску Солнца. Эти исследования создали и предпосылки для более точного картографирования Российской империи, и в частности Дальнего Востока.
Итогом картографических работ по научному изучению Сибири, Дальнего Востока и Северо-Тихоокеанского региона в XVIII веке стали карты, сделанные руководителями Северо-Восточной географической и астрономической экспедиции 1785—1795 гг. Джозефом Биллингсом и Гавриилом Андреевичем Сарычевым. Это меркаторские карты «Северовосточной части Сибири, Ледовитого моря, Восточного Океана и Северозападных берегов Америки…», «Охотского моря и морского берега от реки Охоты и Кухтуя до устья реки Алдомы» и «Чукотской земли». Они были составлены с использованием всех прогрессивных методик, о которых я говорил ранее, и на основе систематических определений широт и долгот.
Меркаторская карта — это карта мира в проекции Меркатора с координатными линиями, проведенными через 20°. Меркаторская проекция — нормальная равноугольная цилиндрическая картографическая проекция, наиболее распространенная для составления морских карт.
Карта И.Ф. Трускотта, Г.Ф. Миллера 1754-1757 гг., гравюра 1761 г.
— Как на первых картах поступали с неизвестными местами, так называемыми белыми пятнами, их как-то прятали?
— Традиция рисовать на картах в неизвестных и малоизученных местах иллюстрации и иные вставки идет из глубокой древности, когда карты были больше памятниками изобразительного искусства, чем визуальной моделью местности. Прямо на полотно карты помещали картины, красочные орнаменты, мифических существ и тому подобное. В течение XVIII века таких элементов внешнего декора на картах становилось всё меньше, но они всё еще присутствовали.
Например, на «Новой ландкарте разграничения между Российской империей, Сибирскими Землями и Китайскими Владениями» 1730 года ее автор Иван Кириллович Кирилов в северных районах Дальнего Востока (от современной Республики Бурятия до Хабаровского края) поместил большой картуш с подробными наименованиями и пояснениями. Я считаю, что эта вставка имеет не только декоративное и пояснительное назначение, но и закрывает местности, о географическом положении и рельефе которых не было достоверных сведений.
То же самое и с Беринговым проливом. Авторы «Атласа Российского…» 1745 года уже знали о существовании пролива между Азией и Америкой, но не были уверены в правильности отображения его очертаний. Поэтому на Генеральной карте Российской империи острова Диамида закрывает иллюстративная вставка с изображением мореплавателей и аборигенов, которая отвлекает внимание от контуров континентальных побережий.
В течение XVIII века картография всё больше отходила от изобразительного искусства и становилась наукой, а карта — математическим и техническим изображением. Материалы Северо-Восточной географической и астрономической экспедиции уже лишены подобных вставок, вся необходимая информация в них вынесена за пределы географической рамки и в легенду карты.
— Существовала ли в XVIII веке какая-то система верификации карт?
— Первичная верификация производилась географами, картографами, астрономами и другими учеными Академии наук, специалистами Адмиралтейств-коллегии и иных учреждений. Они распознавали ошибки на картах, вызванные погрешностью оборудования, допущенные картографами в полевых исследованиях или при обработке их результатов.
Уточнения карт производились с помощью новых экспедиций. Например, после Второй Камчатской экспедиции были академические экспедиции 1768—1774 гг., в Сибири работал отряд под руководством академика Петра Симона Палласа. Один из участников отряда Палласа, тогда студент, а потом академик Василий Фёдорович Зуев совершил путешествие по северу Югры и Сибирской Арктике, в ходе которого скорректировал результаты работ северных морских отрядов Второй Камчатской экспедиции. Его описания уточняли сведения о географическом положении севера Сибири и береговой линии Северного Ледовитого океана, однако эти данные еще долгое время не были учтены российскими картографами.
— Как развивалась картография после XVIII века?
— В XVIII веке происходила теоретическая разработка, практическая апробация и внедрение картографических и связанных технологий. Постепенно они входили в норму и научную повседневность, хотя иногда лишь столетие спустя. В XIX веке эти технологии станут дорабатываться и совершенствоваться. Появятся новые методы геодезии и картографии, что позволит получить более точные карты. Однако по-прежнему методики останутся связаны с наблюдениями за астрономическими телами. Будет совершенствоваться оборудование, приборы станут компактнее, многометровые телескопы, какими пользовался Андрей Красильников, выйдут из употребления. В XX веке, главным образом во второй половине столетия, станет всё шире использоваться аэрокосмическая съемка, будут внедряться компьютерные технологии. Это ознаменует собой новый этап в картографии, когда основную работу за человека начнет делать высокоразвитая техника. В XVIII же веке занятие картографией было сродни подвигу.
Материал подготовлен по мотивам статьи «Карты Дальнего Востока России XVIII в., составленные участниками академических и правительственных экспедиций и на их основе, как источник по истории изучения региона и картографии как науки», Известия Иркутского государственного университета, И. А. Шипилов.
Беседовала Диана Хомякова
Иллюстрации предоставлены исследователем и из свободных источников
