Древние мумии, погребальные маски, хрупкие сосуды, тонкие украшения, — рассматривая археологические находки за стеклами музейных витрин, мы редко задумываемся об их изначальном состоянии при раскопках. Между тем, буквально за каждым экспонатом стоит долгая и скрупулезная работа реставратора, который дарит им вторую жизнь. О редких артефактах и специфике работы над ними рассказали специалисты реставрационной лаборатории Института археологии и этнографии СО РАН.
Почти 30 лет назад новосибирские археологи обнаружили редчайшее погребение пазырыкской культуры (VI—III в. до н. э.) в Горном Алтае. Курганные могильники на плато Укок сохранили мумии кочевников в удивительно хорошем состоянии, несмотря на возраст — три тысячи лет. Тело молодого мужчины, найденное в 1995 году, бережно перевезли в Новосибирск, где оно по сей день хранится под стеклянным куполом в музее ИАЭТ СО РАН.
Все эти годы каждые три месяца специалисты проводят процедуру консервации. Стекло поднимают, под мумию подкладывают сухие полотенца, тело обрабатывают особым раствором, который поддерживает необходимую влажность и пропитывает ткани, сохраняя тело в целостном состоянии.
Ученые предполагают, что умерший принадлежал к среднему слою населения. Ему было около 20—25 лет
«Смотри, какие зубы!», — говорит один из посетителей музея. «Самое интересное здесь не зубы, а прекрасно сохранившиеся татуировки, — заметила ведущий художник-реставратор института археологии и этнографии Марина Вадимовна Мороз. — Намного лучше, чем у других подобных мумий». Отчетливый рисунок оленя-грифона на плече спасло оперативное вмешательство реставраторов. 2,5 тысячи лет мумия пребывала в замерзшем кургане при полной темноте. Во время откапывания лед оттаял, проникшие сюда солнечный свет и воздух сразу повлияли на древние останки, которые начали темнеть, татуировки могли исчезнуть. В течение года после обнаружения мумию пропитывали различными составами, помещали в увлажняющие ванны, параллельно московские ученые разрабатывали новые методики бальзамирования.
Специально для этого случая ученые Всероссийского НИИ лекарственных и ароматических растений создали раствор, обеспечивающий целостность хрупких тканей. Состав до сих пор хранится в тайне, он известен лишь нескольким реставраторам. Усилия были не напрасны — кожа мумии осветлилась, ее искусные зооморфные татуировки сохранились. В таком виде тело древнего кочевника десятилетиями хранится в музее и может экспонироваться с соблюдением всех температурных (около 17—18°C) и влажностных условий.
«Судя по состоянию мумий, покойников хоронили не сразу, — отметила Марина Мороз. — Перед этим тела использовали в семейных обрядах, для них строили погребальное сооружение, выкапывали могилу глубиной три метра в вечной мерзлоте, ставили туда лиственничный сруб из толстых бревен, внутрь помещали кровать или колоду, подготавливали одежду, погребали вместе с усопшим коней и даже наложниц». Для проведения всех длительных погребальных обрядов пазырыкцы тщательно бальзамировали своих умерших: живот разрезали, внутренности изымали, кожу пропитывали воском и маслами. Во многом благодаря этим консервирующим работам найденные тела сохраняют прочность до сих пор.
О древних похоронных традициях ученые могут судить также и по уникальным маскам, найденным в Хакасии в 2021 году. Особенность новых находок в том, что эти маски закреплены прямо на черепах. Редкие артефакты тесинской культуры датируются III веком до н. э. — это одно из первых скульптурных изображений человека. «Череп скелетировался, поверх наносилась глина, затем вылеплялось лицо, — объясняет художник-реставратор Анна Алексеевна Пайзерова. — По существу, это древняя скульптура на черепе. Представьте какой невероятный художественный талант был у людей, сделавших это. Тут отчетливо видны губы, нос, глазницы. Каждая из масок уникальна, ведь они показывают лицо человека прошлого, его настоящий облик».
Каждая погребальная маска уникальна
Всё же раскрашенная охрой и углем маска довольно хрупка, она осыпается, крошится, разваливается на части. Нередко приходится восполнять по кусочкам и сам череп, поэтому кропотливая работа над одной находкой может занимать несколько месяцев (всего найдено пять целых масок, и еще четыре реставрируют в данный момент). «Как вы видите, я лишь укрепила маску, собрав все детали, и не привносила ничего нового, — добавляет Анна Пайзерова. — В этом заключается основная идея научной реставрации — сохранять в целостности то, что нам оставила история».
Кроме того, в шейных позвонках скелетов обнаружились маленькие древесные палочки. Ученые предполагают, что из тел мертвецов делали куклы. Голова стояла на палке, череп заполняли травой, полость рта и глазницы забивали серой глиной — так выглядели первые древние скульптуры с человеческим черепом в основе.
При работе с археологическими и этнографическими коллекциями реставраторы зачастую имеют дело с комбинированными материалами. Здесь же, в лаборатории, происходит очистка украшения пазырыкской культуры — шейной гривны, состоящей из дерева, медного сплава и золота. Благодаря тому, что тонкое изделие находилось в мерзлотном кургане, органика не подверглась деструкции. Дополнительную защиту обеспечил медный сплав, выделяющий ядовитые соли и отпугивающий насекомых. Металлические элементы стабилизируют, устраняя причины возможного дальнейшего разрушения, и две части украшения склеивают раствором из эпоксидной смолы.
Шейная гривна — хрупкое украшение из дерева, медного сплава и золота
Восстановление бытовых предметов не менее важно для характеристики древней культуры. В другой лаборатории музея собрано обширное многообразие керамической посуды разных времен и территорий — от неолита до средневековья, от Алтая до Дальнего Востока. «На сохранность керамики влияет множество факторов. Например, от изначальной температуры обжига зависит плотность будущего предмета. Даже если сосуд из рыхлого теста дошел до нас в целом виде, материал будет обсыпаться, и ему необходима пропитка», — говорит старший специалист по консервации музейных коллекций Ксения Анатольевна Борзых.
Наилучшим состоянием отличаются предметы, найденные в погребениях, тогда как от сосудов, обнаруженных в культурных слоях поселений, порой остаются лишь фрагменты. Поскольку зачастую сосуды — это геометрические тела вращения, то изделие можно восстановить и по фрагментам одного профиля.
Киот последней трети XIX века: работа с древесиной требует особой тщательности и сосредоточенности
Еще более сложным материалом для консервации и обработки является древесина, из которой сделан, например, православный киот последней трети XIX века. «Судя по всему, этот киот очень любили, — показывает на темные следы ведущий художник-реставратор Ольга Львовна Швец. — Самые плотные загрязнения остались на раме, за которую его часто брали». В центре конструкции находился металлический крест и небольшие квадратные иконы по бокам, которые демонтировали для дальнейшей реставрации. Для этого применяют специальный двухкомпонентный раствор, позволяющий провести очистку, не разрушив тонкий слой краски. Ватной палочкой, сантиметр за сантиметром, с деревянной основы снимают загрязнения, а затем наносят тонирующие краски. «Эта работа может занять месяц, но культовый предмет не требует торопливости», — убеждена Ольга Швец.
Большинство артефактов, которые сейчас обретают вторую жизнь под пристальным вниманием реставраторов, готовятся к музейной экспозиции уже в этом году.
Глеб Сегеда
Фото автора
