В рамках спецпроекта «Холод» мы уже рассказывали, как человек адаптируется к низким температурам, как исследователи изучают устойчивость арктических зимних дорог и о том, как можно использовать ресурсы холода в повседневной жизни. А как это явление — холод — отображается в нашей языковой картине мира?
«Существительное холод принадлежит к древнему, общеславянскому, лексикону, который сформировался к V—VI вв., — поясняет доцент кафедры общего и русского языкознания Гуманитарного института Новосибирского государственного университета кандидат филологических наук Оксана Михайловна Исаченко. — В русском языке у этого корня несколько огласовок (холодный, охладить, охлаждение) и разветвленное словообразовательное гнездо (холодок, холодильник, холодец, хладокомбинат, холодить, прохладный, охладить, расхолодить, холодостойкий и т. д.). В нем представлены не только обозначения погоды при низкой температуре воздуха (прохлада, похолодать, холода), но и слова, фиксирующие результаты человеческой деятельности в области гастрономии (холодец, драже «Холодок», охладить мясо, охлажденные продукты питания), промышленности и бытовой техники (холодильник, хладокомбинат, холодильная установка). Пусть немногочисленные, но это свидетельства того, что человек приручил холод и использует его себе во благо. Как видно из примеров, с помощью холода человек увеличивает срок годности продуктов питания или готовых блюд».
К климатическим обозначениям холодного относятся и слова с корнем мороз- (морозить, замораживать, мороженое), тоже общеславянским, в значении которого признак «низкая температура» интенсифицирован: это уже не просто холодно, а очень холодно. Этот же корень, в разных его огласовках, содержат слова мерзнуть, мерзкий, омерзительный, мерзавец и мразь. Логика развития бранных значений обусловлена тем, что холод/мороз вызывает у человека неприятные ощущения. На синхронном уровне функционирования языка вряд ли говорящие осознают связь между мразь и мороз. Утрата производности усиливает экспрессивность таких единиц, превращает их в обидные, оскорбительные слова (аналогично, например, сволочь при разрыве отношений с исходным глаголом волочь/волочить).
Значение «низкая температура» транслирует и глагол стынуть (становиться холодным) / стыть и все родственные слова, в которых корень видоизменяется: студеный, стужа, остыть, простыть, простуда, остыть, студень. «Интересно, что к этому же корню исторически относится слово стыд, которое современному человеку покажется лишним в этом ряду, потому что с холодом не связано, — поясняет Оксана Исаченко. — В нашем языковом сознании чувство сильного смущения и неловкости сопровождается изменением температурного режима в противоположную сторону: от стыда человеку становится жарко, у него горят щеки. Тем не менее родство стыда и стужи отменить нельзя. И придется признать, что меняется не только язык, но и анатомия эмоций: раньше человек от стыда холодел, бледнел, кровь отливала от лица. Сейчас реакция на стыд противоположная: пылают щеки от стыда…»
Названия агрегатных состояний воды в суровых климатических условиях тоже входят в лексический сегмент «холод»: это существительные снег и лед — твердая вода, их производные (снегопад, подснежник, снегирь, ледник — масса льда, лéдник — погреб со льдом и снегом), ледяной, ледокол, ледоруб, наледь, льдина, льдинка, гололед, оледенеть, леденец, ледышка, ледоход) и заимствованные слова с близкими или аналогичными по значению корнями (айсберг — плавучая ледяная гора, фригидный от лат. frigidus — холодный).
Помимо прямых значений, слова данной тематической группы активны и как метафоры, называющие физические особенности человека, который замерз (ледяные руки, заледенел), психоэмоциональные состояния человека (хладнокровный, замороженный — заторможенный, медлительный), ледяной взгляд / голос, холод на душе), характер взаимоотношений между людьми (охладеть к кому-либо; между ними пробежал холодок; холодный прием).
Слова этой группы употребляются в медицинской сфере: в нетерминологическом значении вместо местная анестезия — заморозка/заморозить (зуб, ушиб) и в терминологическом — фригидным называют человека, не проявляющего чувственности. Широко употребительным в финансовой и экономической сферах является глагол заморозить (стройку, проект, финансирование) в значении остановить / прекратить деятельность, а прецедентная фраза «Лед тронулся», напротив, обозначает начало ожидаемых перемен или действий.
В отличие от прямых словоупотреблений, которые бесстрастно фиксируют явления из мира природы (натурфактов: снегопад, ледоход, айсберг; подснежник, гололед; мороз, мерзлота; сухой лед), человека (простыть, простуда, отморозить (уши, нос), застудить; дрожать от холода) или мира вещей (артефактов: холодильник, морозильник; снегоход; ледоруб; мороженое, холодец, студень, леденец), метафоры транслируют оценочную коннотацию, мотивированную недружелюбным к человеку образом холода. Преимущественно они служат выражению отрицательной оценки: постылый — надоевший, нелюбимый; жаргонизм отморозок — тот, кто способен на самый жестокий поступок; кто не признает нравственные и моральные нормы; охладеть — стать равнодушным, потерять прежнюю живость чувств, утратить интерес к кому- или чему-либо; застыть — остановиться в развитии; оцепенеть; заглохнуть (о чувствах); ледяной (тон, взгляд, голос) — крайне сдержанный, презрительно-холодный; уничтожающий и другие.
«Такая закономерность обусловлена, вероятнее всего, тем, что человек — существо теплокровное, — объясняет Оксана Исаченко. — И всё, что теплому не соответствует, рождает ощущение дискомфорта, отчуждения, отторжения, неприязни, антипатии и подобных эмоциональных реакций отрицания».
Но справедливости ради надо отметить, что с холодом могут быть связаны и положительные коннотации, которые актуализируются в сопоставлении с худшим. Например, заморозить конфликт очевидно лучше, чем продолжать его; формат холодной войны гораздо более безопасный, чем настоящая война в ее горячей фазе; холодное оружие не такое смертоносное, как огнестрельное; остыть лучше, чем продолжать буйствовать (в гневе, ярости), потому что сигнализирует о возвращении человека к нормальному, уравновешенному состоянию.
Аналогичное соотношение со шкалой «+/–» имеют анатомические характеристики температуры тела живого человека (мертвое тело холодно, как лед): горячий лоб всегда симптом повышенной температуры, а холодный — маркер здорового человека (или домашнего животного).
Интересной особенностью этой группы слов является то, что они часто используются в контрастных сочетаниях: мороз и солнце, лед и пламень(А. С. Пушкин), а за окном то дождь, то снег (из песни), Кто ты: горе или радость? То замерзнешь, то растаешь. / Кто ты: ласковое солнце или мертвый белый снег? (из песни); бросает то в жар, то в холод (этимологически связаны зной и озноб); [кому-то от чего-то] ни жарко, ни холодно (идиомы); холодная голова и горячее сердце (афоризм). С одной стороны, такая дихотомия оправдана динамическими процессами в природе, например естественной сменой времен года (зима — лето). «Кстати, лед и пламя противоположны только в лингвистическом смысле как антонимы, представляющие альтернативу холод/жар, а в природе, физически взаимодействуя, лед и пламя превращаются в единую субстанцию — воду: лед тает, а пламя гаснет, — рассказывает лингвист. — С другой стороны, языковая картина мира человека зиждется на многочисленных бинарных крайностях: свой — чужой, левый — правый, верх — низ, снаружи — внутри, бедный — богатый, добрый — злой, отцы — дети, война — мир и т. п. Ровно такую же бинарность демонстрируют пары: жар — мороз, тепло — холод, горячий — холодный». Человеку, судя по данным языка, максимально комфортно посередине, на месте тире, в зоне тепла, при незначительных колебаниях средних температур. А из двух зол человек предпочтет жар, потому что он костей не ломит. Не случайно, только к холоду и морозу применимы эпитеты зверский, вселенский, лютый (чрезмерный), про летний зной и жаркий день так не говорят. От холода люди физически страдают: зябнут, дрожат, стучат зубами.
Когда человеку холодно — в физическом или фигуральном смысле, — он стремится к источнику тепла, к домашнему очагу, к костру, к огню, чтобы обогреться, оттаять душой и телом, растопить лед в отношениях, он ждет, что кто-то согреет его своим душевным теплом.
«В русской языковой картине мира отражено амбивалентное отношение к холоду. Из употреблений слов этой группы становится ясно, что концепт холод выражает идеи отчуждения, хаоса, пустоты, дискомфорта, тревоги, страха, ужаса, беды (“…где мы умираем от голода и холода, где мы подыхаем, доходим, догораем, доплываем, дубаря даем...” Е. Гинзбург. “Крутой маршрут”), разочарования, безразличия, бесстрастности, нелюбви, равнодушия, бессмысленности (биться как рыба об лед), жестокости (отмороженный на всю голову), — поясняет Оксана Исаченко. — Но одновременно этот же образ становится символом чистоты природы (морозная свежесть) и причудливой красоты (ледяные узоры на окнах), рассудочности, здравомыслия и мудрой неспешностичеловека (с холодной головой; не пороть горячку; остудить пыл, остудить горячие головы, охолонуть). Отдельные слова могут плавать по оценочной шкале, в зависимости от ситуации и контекста передавать положительную (хладнокровный судья — беспристрастный, и это правильно и хорошо) или отрицательную (хладнокровный убийца — жестокий без меры, и это очень плохо) оценки».
Очевидно, с холодом у русского человека сложились весьма непростые отношения. Не сказать, чтобы теплые, но и не прохладные. Жизнь не стоит на месте: развиваются новые технологии крионики (Евгений Водолазкин в романе «Авиатор» подробно описал результаты удачного научного эксперимента по размораживанию человека после его криоконсервации, но это пока из области фантастики), ощутимо меняется климат. Поэтому язык обязательно отреагирует на холод очередным потеплением.
Оксана Исаченко
Елена Трухина
Фото с сайта ru.freepic.com
