Извечная человеческая любовь к переодеванию и карнавалу — это бегство от себя или путь к себе? О том, что заставляет людей в поисках самоидентичности вживаться в роли исторических персонажей и обращаться к чужим культурам, размышляет немецкий этнолог Аня Дрешке в своем фильме «Гунны и монголы из Кёльна», который она презентовала новосибирским зрителям в сайенс-кафе «Эврика».
Нет-нет, это — не документальное кино. Работа Ани представляет собой результат полноценного научного исследования, отраженный в такой популярной в Европе, но пока экзотической в России форме, как визуальная антропология. Эта культурологическая деятельность объединяет в себе гуманитарные дисциплины и экранное искусство. Она позволяет изучать малоизвестные стороны жизни разных народов и даже наладить диалог культур.
«В фильме «Гунны и монголы из Кёльна» показано, как происходит становление ритуала — фундаментальной проблемы социальной антропологии. Очень интересно посмотреть, как люди договариваются между собой об определенной форме, и как потом она становится регламентированной. Таким образом, этот кино является полноценным научным документом», — рассказывает кандидат философских наук, доцент философского факультета НГУ Татьяна Владимировна Барчунова.
В отличие от других способов демонстрации научных результатов, визуальная антропология не дает четких и ясных ответов на поставленные вопросы. Здесь нет закадрового голоса, комментирующего события — в фильме говорят только его герои, и у зрителя появляется возможность стать будто бы соучастником исследования, самому делать выводы из предоставленного фактического материала. И это, безусловно, захватывает.
«Кёльнские племена» гуннов и монголов существуют уже более 20 лет. В каждом клубе — от 4 до 70 членов, всего их в городе и его окрестностях насчитывается три с половиной тысячи. Толчком к возникновениюподобных сообществ чаще всего выступает кинематограф. Например, большой всплеск интереса к темегунноввызвал исторический боевик «Аттила-завоеватель», вышедший на экраны в 2001 году.
В летние месяцы люди неделями живут в шатрахпоходными лагерями, инсценируют битвы и быт древних народов и наносят визиты соседним «племенам». Причем, нельзя сказать, что основная цель этих действий — точное воспроизведение исторических реалий. Главное — создать образ. «Никто бы не пришел к нам, если бы мы показывали только то, о чем написано в учебниках истории. Мы знаем из летописей, что гунны жили в норах, одевались в мешки. Но это совсем не интересно. Наши костюмы не являются подлинными, но принадлежат к тому же отрезку времени (мы говорим, что добыли их в сражениях с другими народами)», — утверждает один из участников клуба. Так же и с постройками: у гуннов они были менее массивными, поскольку кочевники не могли возить с собой много вещей.
Одежду, как и большинство других предметовантуража, представители «кёльнских племён» изготавливают сами, черпая идеи и образцы все из тех же исторических фильмов и литературы. Чему-то подыскивают аналоги на блошиных рынках, что-то просто выдают за желаемое. «Моя накидка для церемоний обвешана символами животных и добрых духов для защиты от злых демонов. В качестве тотема мне присвоили птицу, поэтому к костюму приделаны куриные лапки (орлиные, которые должны быть на их месте, невероятно трудно достать)», — рассказывает кёльнский «шаман».
Современные предметы, без которых привыкшим к благам цивилизации немцам не обойтись, складываются в отдельный шкафчик. Перед приездом гостей или важными мероприятиями обязательно совершается обход, чтобы случайно забытый на видном месте пластиковый стульчик не испортил «исторического» впечатления — люди должны иметь возможность заглянуть в шатры и ощутить себя в другом веке. К таким вещам участники клуба относятся настолько серьезно, что начинаешь понимать — для них это больше, чем просто хобби.
С одной стороны, подобная затянувшаяся игра с переодеванием позволяет человеку параллельно проживать другую жизнь, в которой можно получить то, чего не удалось добиться в первой — например, высокий социальный статус. «Меня удивило, что всего через 1 год моего членства в клубе я стал Аттилой, королем. Такого еще никогда не было. Если сравнивать это с карьерой в экономике, тоя, наверное, топ-менеджер», — смеется один мужчина.
С другой — всё оказывается ещё глубже, и шуточная роль начинает влиять на внутреннее состояние. «В тот момент, когда надеваем костюмы и доспехи, мы становимся абсолютно другими людьми. Это случается непроизвольно — меняется походка (хотя в этом виновата также и тяжелая одежда), ты вживаешься в образ, начинаешь представление. И только знающий сможет заметить, играет ли человек свою роль или же живет ею», — рассказывает другой герой. Причем изменения видныкак и самому надевшему костюм, так и другимучастникам сообщества. «Моё амплуа в клубе — шаман. Сначала это выглядело следующим образом: я облачался в наряд из мешковины, седой парик и рассказывал всякие глупости, а еще развлекался с зажигательным порошком. Спустя некоторое время я познакомился стеми, кто в этом что-то понимает, начал читать всё больше и больше. И в итоге люди воспринимают меня как теолога или психолога. И если у них что-то происходит, они приходят ко мне, думают, что я смогу найти решение их проблеме». Действительно, во многих таких сообществах роль назначается исходя из того, чточеловексобой представляет, а не выбирается им самостоятельно. Имя еще нужно заслужить. Как правило, оно зависитот активности участника, от его личностных качеств.
Изучая быт и традиции тех народов, образ жизни которых они реконструируют, представители «кёльнские племён» становятся настоящими знатоками древней истории и могут поведать немало баек и фактов из нее. А кто-то идет еще дальше и отправляется в Монголию, чтобы воочию увидеть страну своих древних кумиров. Один из кёльнских «аттил» совершал такие поездки не раз, проводя в степи в общей сложности от 4 до 8 недельнаедине с местными жителями ине зная ни слова на их языке. При этом даже умудрился привезти оттуда жену.«В Монголии я научился быть спокойнее. Поэтому первое, что я делаю, когда еду туда — это выкидываю часы. Там не нужно беспокоиться о времени, оно идет само по себе. Но совсем снять с себя всё немецкое ты не можешь. Я бы с удовольствием сделал это, но не думаю, что у меня получится. Не уверен, что такое вообще осуществимо, — рассказывает он. — После этих поездок я полностью поменял свое отношение к нашим летним лагерям, перестал воспринимать их так серьезно, как раньше. До этого я с ума сходил из-за кроссовок или пластиковой посуды, но потом увидел, что люди в Монголии на самом деле живут, как 100 лет назад, но при этом они имеют все современные атрибуты быта».
К концу фильма приходишь к мысли, что все эти на первый взгляд детские игры с переодеванием и исполнением роли персонажей других культур и эпох являются, прежде всего, поисками себя, своеобразным способом понять свое предназначение. «Я бы не мог быть островитянином с Южного моря, потому что у меня никак не получается себя с ним идентифицировать. Но вот викингом, монголом или индейцем мог бы — когда я о них думаю, что-то происходит внутри меня. И передать это — вот, что нужно», — заключил один вдумчивый участник клуба.
Диана Хомякова
Фотографии предоставлены организаторами мероприятия
