Первая российская археологическая экспедиция в Южную Америку. О чем вы сразу подумали? Инки? Мачу-Пикчу? Таинственные пирамиды? Легенда об Эльдорадо? 
На самом деле, все несколько менее романтично, хотя и не менее интересно. Поисковые работы организованы в Эквадоре доктором исторических наук Андреем Владимировичем Табаревым (Институт археологии и этнографии СО РАН) — специалисты надеются доказать, что именно там была изобретена керамика, впоследствии распространившаяся на весь Новый Свет.
Сумеречная зона
«Колумбия и Эквадор — это такая сумеречная зона южноамериканской археологии. У нас больше известны другие страны и культуры: Мексика, майя, ацтеки, Перу — к тому же, благодаря туристическому буму (пока был вменяемый курс доллара), этим никого не удивишь. А вот Северные Анды выпали из сферы археологического интереса, — рассказывает Андрей Табарев. — Кроме того, если взять Колумбию, то над ней с конца 80-х годов прошлого века витал заметный криминальный флер. Меня до сих пор спрашивают: ну как там с кокаином? Действительно, проблема была. Поэтому где-то лет тридцать назад американцы и европейцы практически полностью прекратили археологические исследования в этой стране, так как существовала опасность: похищение людей, трудности с организацией работы… Однако за последнее время ситуация в Колумбии кардинально изменилась. Своих партизан они прижали (кстати, это уже не партизаны, а обычные бандиты: весь патриотический накал, что у них там был, сошел на нет). Благодаря тем же американцам колумбийская армия хорошо вооружена, очень мобильна, и загнала все свои незаконные бандформирования на определенные участки, два-три района, куда до сих пор нежелательно ходить, как по темным переулкам ночью. Но другие территории, где есть в том числе и хорошая археология, совершенно открыты. Теперь это милая страна, там все относительно спокойно».
«У нас до сих пор про Эквадор почти ничего не было известно, про Колумбию совсем немного — легенды об Эльдорадо, золото, хотя и это лишь верхушка айсберга. Причем, в той самой легенде речь идет про конкретный регион, конкретную культуру, более того — те времена, которые уже были очень близки к приходу европейцев, и еще удалось записать и зафиксировать существовавшие обряды».
Собственно, почему рассказ начался с Колумбии? Дело в том, что, устанавливая связи с южноамериканскими специалистами, Андрей Табарев побывал еще и в этой стране, однако, остановился на Эквадоре. «Северные Анды — еще один очень мощный очаг доколумбовых цивилизаций наряду с Мезоамерикой и Центральными Андами. Эквадор — одна из самых маленьких стран Южной Америки, но она настолько насыщена археологией, причем, всех периодов, начиная от первоначального заселения континента и заканчивая контактами с европейцами. Там удивительные культуры!» — комментирует ученый.
По его словам, в 1990-2000-е годы фактически полностью пропали связи России и Южной Америки — разумеется, в археологическом плане. Андрей Табарев объясняет, что если Северной, Центральной и Мезоамерикой в РФ занимаются, причем, как правило, в сфере эпиграфики, расшифровки письменности, лингвистики, культуры, то если говорить о соседнем с ними регионе — просто белое поле.
«Опять же, что значит «заниматься»? — говорит археолог. — У нас в Сибири не было материалов, с которыми можно было бы для начала ознакомиться, литературы не было — в лучшем случае, то, что приходило как обязательный экземпляр в Государственную публичную научно-техническую библиотеку СО РАН. Один из моих коллег совершенно справедливо отметил: ты можешь назвать себя специалистом по тому или иному региону, когда проводишь там исследования. Только тогда. А до этого — просто читаешь книги».
Тем не менее, с другой стороны, ИАЭТ СО РАН может гордиться тем, что единственным в России организовывал (а не просто участвовал в них) археологические экспедиции на территории Америки. Впервые это было сделано академиком Алексеем Павловичем Окладниковым в 1974-м году — раскопки на Алеутских островах. Затем, в конце семидесятых, тот же Окладников инициировал многолетние работы на Кубе. И, наконец, в прошлом, 2014-м, году Андрею Табареву совместно с коллегой из Дальневосточного федерального университета кандидатом исторических наук Александром Николаевичем Поповым удалось организовать исследования в Эквадоре. «До этого мы несколько лет туда ездили, смотрели материалы, знакомились с коллегами, смотрели памятники, но это, опять же, был подготовительный этап», — отмечает ученый.
История с географией
«За четыре года нам удалось договориться о раскопках именно в Эквадоре, — акцентирует Андрей Табарев. — Он привлек наше внимание по нескольким причинам. Во-первых, на территории этой маленькой страны, видимо, произошло очень интересное событие, которое имеет значение не только для Южной Америки, но и для всего Нового Света: там была изобретена керамика».
Разумеется, она есть в самых разных регионах планеты, в разных культурах, независимо друг от друга — просто однажды люди начинают нуждаться в определенного вида контейнерах, которые затем, с совершенствованием технологии, становятся легкими и универсальными.
По данным ученых, самая древняя керамика в мире найдена на Японском архипелаге, Российском Дальнем Востоке и в Южном Китае. Если же говорить непосредственно о Новом Свете — то в Эквадоре.
«Там на побережье еще в пятидесятые годы была открыта интересная культура — вальдивия, — рассказывает Андрей Табарев. — Очень красивые, не примитивные изделия с изысканным орнаментом. Их изготавливали уже оседлые люди, а не бродячие охотники-собиратели. Однако непонятно: откуда она взялась? Нет археологического слоя, который был бы древнее того, где мы встречаем первые примитивные этапы керамики».
Специалист отмечает, что она появляется на побережье, так что возникает очень большой соблазн связать ее с некой миграцией населения, с импортом технологии извне: «Это и сделал эквадорский меценат Эмилио Эстрада.Он очень активно в свое удовольствие занимался археологией и является открывателем культуры, а также автором несколько смелой (некоторые называют ее сумасшедшей) версии — гончарство в Эквадор привезли рыбаки с Японского архипелага около 6 тысяч лет назад». Эстрада ориентировался на литературу, существовавшую в то время: начал смотреть, в каких регионах было что-то подобное. В Америке не нашел, «заглянул» на Дальний Восток и там увидел сходные элементы, в первую очередь, в орнаменте. Его поддержали американские коллеги из Смитсоновского института (Бетти Меггерс и Клифорд Эванс), причем, они как раз проследовали дальше: совершили в 1963 году путешествие в Японию, ознакомились с рядом памятников и выделили несколько точек, откуда, по их мнению, около 6 тысяч лет назад, благодаря благоприятным морским течениям, рыбаков могло вынести к берегам Эквадора.«Тем не менее — пусть физическая возможность этого и просматривается, но наука весьма осторожно относится к подобного рода гипотезам», — комментирует Андрей Табарев.
С другой стороны, по словам археолога, бóльшая часть специалистов все же считает, что появление керамики — явление локальное, и связано с теми процессами, которые проходили именно в Эквадоре. «На сегодняшний день известно: есть достаточно древняя посуда на территории Колумбии, Бразилии, однако, везде присутствуют определенные «но» — то ли датировки не очень точные, то ли то место, где это было найдено, вызывает какие-то сомнения. Здесь же все понятно и просто», — говорит ученый.
Когда российские археологи начали подготовительный этап и в самый первый раз приехали в Южную Америку, то связались с человеком, которого можно назвать патриархом эквадорской археологии. «Это профессор Приморского политехнического университета Хорхе Габриэль Маркос, на сегодня ему уже восемьдесят два года, — рассказывает Андрей Табарев. — В свое время он продолжил исследование вальдивии и нашел на территории полуострова Санта-Элена, на побережье, в двух километрах от океана памятник, который называется очень красиво: Реаль-Альто, Королевские холмы. Культура там была представлена несколькими этапами — от самого раннего (около 5,5 тысяч лет назад) до самого позднего (3,5 тысяч лет назад),там же обнаружились земляные платформы, жилища, погребения. В этом же месте, возможно, находится и ответ на вопрос, откуда появляется керамика: есть горизонты, которые явно относятся к докерамическому периоду. Однако между ними керамическим можно увидеть промежуток времени, пока ничем не заполненный — вызов археологам. Тот, кто достигнет успеха, кто сумеет соединить эту культурную колонку, кто сможет прояснить переход между двумя ключевыми этапами — внесет очень важный вклад в науку».
«Хорхе Маркос, несмотря на свой возраст, очень бодрый человек. У него гарвардское образование, он начинал как студент, который изучал английскую литературу и английский язык, соответственно, говорит на нем прекрасно. Однако мы стараемся объясняться в Эквадоре на испанском. Мне пришлось вспомнить свои навыки, которые получены давно, еще в НГУ, учить заново, иначе не получается — это Латинская Америка».
На краю света
В 2014 году в Эквадоре команда археологов провела три сентябрьские недели, на самом памятнике — около двух. Однако для того, чтобы все подготовить, как уже говорилось выше, понадобилось четыре года. Это время ушло на различные переговоры, а также на поиск финансирования: последнее имеет большое значение, ведь одна дорога стоит очень дорого и занимает почти сутки. «Нам помог научный фонд Дальневосточного федерального университета — мой коллега выиграл грант, посвященный как раз сравнительным характеристикам культур. Часть средств мы получили от Российского гуманитарного научного фонда, — говорит Андрей Табарев. — Когда стало ясно, что экспедиция становится реальностью, мы стали составлять команду. Русских приехало 7 человек: я из Новосибирска, пятеро — из Владивостока, один — из Москвы. Мы включили молодежь: палеогеографа, геофизика, специалиста по малакофауне, то есть, по ракушкам. Был еще один аспирант, который занимался измерениями, делал детальную съемку местности. Плюс девушка,организовывавшая лабораторные работы. Из Москвы с нами поехал наш старый знакомый — профессиональный фотограф и художник, чтобы запечатлевать каждый день работы. Кроме того, к нам присоединились три эквадорских студента, а также профессор Йошитака Каномата из университета Тохоку (г. Сендай), являющийся экспертом по определению функций каменных изделий».
«Мы тащили с собой все: георадар, тахеометр, специальную рейку к тахеометру, треногу, набрали всяких инструментов — было подозрение, что на месте мы это не найдем. Обратно тот же самый набор, плюс пластиковый контейнер с образцами почв. Но там было проще: из Эквадора мы выехали достаточно легко —за время пребывания в стране по телевизору наш отряд показывали раз восемь, так что таможенники знали нас в лицо. А вот в Амстердаме и Москве пришлось объясняться…»
Кстати, переговоры велись не только с властями и научным сообществом. Дело том, что памятник Реаль-Альто расположен на территории одноименной коммуны: там живут индейцы мантенья — в свое время они не покорились инкам и практически не смешались с испанцами. «Для работы в этом месте нужно было получить разрешение не только правительства, но и главы коммуны. Первое нам далось легче, — отмечает Андрей Табарев. — В 2013-м году, когда мы подписывали документы о работе, в Гуаякиль приехали несколько индейцев во главе с касиком, с которым мне пришлось общаться и объяснять, зачем все это надо. Я, как мог, на испанском языке провел переговоры, и он сказал: «Вот ИМ я разрешаю копать на нашей земле». Было очень приятно», — не скрывает ученый.
Кроме того, на месте памятника Реаль-Альто в конце 80-х, был создан музей. Археологи базировались прямо в нем: там есть специальные помещения для лабораторий и несколько комнаток, где можно жить.
«Езды от Гуаякиля до раскопа два часа, — рассказывает Андрей Табарев. — Дороги в Эквадоре прекрасные. Причем, если говорить о географическом поясе, то, несмотря на близость к экватору, это совершенно не джунгли. Больше похоже на туркменскую пустыню: кактусы, колючки, песок. Тамошней весной, то есть, как раз в сентябре, в стране сухо, только-только начинают распускаться цветы. Мы выбрали именно весну, потому что нет ни змей, ни москитов, ни жары, которая потом была бы проблемой. Однако из-за климата нам все равно пришлось подстраиваться под местный режим работы. Мы очень рано вставали, в восемь утра выходили на работу — где-то часов до двенадцати, а потом, до трех, делали вынужденный перерыв: солнце очень тяжелое, к тому же, песок экранирует тепло. Как правило, во время сиесты мы занимались разборкой материалов. Затем снова выходили на раскоп, но в шесть вечера уже вынуждены были заканчивать — тропики, темнеет рано».
Ученый отдает должное эквадорским коллегам: по его словам, все было организовано на высшем уровне — жилье, передвижение, еда, связь, какие-то вещи, необходимые для лабораторной работы.
«Специфика эквадорского питания — морепродукты. Причем, даже наш коллега-японец был поражен их объемом. В стране есть знаменитый холодный суп севиче: как раз морепродукты, лайм, вода, специи, кинза —густой, сплошной протеин, очень вкусный. Опять же, мы знаем Эквадор как государство, экспортирующее бананы. На самом деле, главный продукт, который идет на продажу по всему миру — креветки. Они, конечно, тоже были у нас в меню. Плюс разного вида рыба, моллюски, раковины, рис, кукуруза в самых разных видах, бобовые, достаточно много мяса».
В поисках перехода
«Когда мы искали место для раскопа, то выбрали такое, где можно «поймать» действительно самые древние слои этой культуры — то, что называется «ранняя вальдивия», — объясняет Андрей Табарев. — Причем, мы специально ориентировались не на эффектные вещи — жилища или захоронения — так как хотели найти именно переход от докерамической культуры к керамической».
Кроме того, специалисты производили георадарную разведку памятника: видно, что там есть насыпи, возможно, искусственного происхождения. Ученые предполагают, что, скорее всего, на них выстраивались жилища. Были отобраны и образцы для радиоуглеродного анализа, причем, археологи постарались взять разное — не только уголь, но и нагар на керамике.Последний помогает определить время либо создания, либо использования сосуда очень точно. «Нам удалось быстро получить результат: примерно 4 – 4,6 тысяч лет назад, — отмечает Андрей Табарев. — Это примерно то, о чем мы думали.
На одной части раскопа, разделенного надвое, работала российская команда, на другой — эквадорская. Процесс, как вспоминает руководитель экспедиции, был сложным: грунт, который напоминает песок, очень быстро высыхает. «Это даже не пыль, а пепел», — говорит исследователь. Поэтому приходилось идти на разные хитрости, тем более,что в археологии очень важно получить общую картинку разреза, их последовательность, либо плоскую перспективу (увидеть, как лежатартефакты в горизонте). «Мы специально заказали несколько помп с водой, брызгали, смачивали, фотограф делал снимки, и они позволили нам увидеть, что где расположено, — рассказывает Андрей Табарев. — Буквально сразу пошли массовые находки: керамика, колотые камни, очень много раковин. Причем, керамика, судя по орнаменту, относилась именно к ранним этапам, первому и второму. Мы выкопали примерно на глубину около метра, наткнулись на мощный слой раковин, который, видимо, относится уже к докерамическому периоду — это нам предстоит выяснить в нынешнем году. В любом случае, мы вышли на нужный нам очень древний этап».
Андрей Табарев признается, что археологи не представляли себе объем материала, который сразу же классифицировался и раскладывался по коробочкам:«Нам надо было все это помыть, и если сначала ракушки приносили коробками, то потом — ведрами, а затем — тачками. Наша специалистка буквально зашивалась, и было время, когда мы всей командой в обеденный перерыв садились и мыли артефакты, потому что необходимоуспеть обработать их и запаковать. Мы это сделали, оставили в прекрасном состоянии, материалом можно будет пользоваться даже через годы».
Сейчас археологи анализируют результаты,работают над несколькими статьями, а также готовят вторую экспедицию в Эквадор: «То, что начато — лишь первый шаг. Любой серьезный археологический проект занимает несколько лет. Разумеется, будет трудно, но мы намерены продолжать».
«Археологией Южной Америки занимаются специалисты всего мира — из Северной Америки, Европы, из одной только Японии работают команды из пяти университетов и двух музеев. Есть экспедиции из сравнительно небольших европейских стран (Польши, Чехии), и нигде не возникает вопрос — а зачем это нужно? Зачем ехать за тридевять земель, когда и у себя объектов хватает? Южная Америка должна позвать… Это место, где можно сделать удивительные открытия. Она еще мало изучена, там можно найти то, что ты не ожидаешь. Я не хочу принижать достоинства археологии других мест, но мир не заканчивается Евразией».
Екатерина Пустолякова
Фото: из архива российско-эквадорской экспедиции
