Неизбежно ли слияние разнонаправленных исследований в единое облако? Или же потенциал традиционной межнаучной кооперации не исчерпан? Ответ искали на одном из самых дискуссионных круглых столов международного форума «Технопром−2016».
Модератор ― директор Департамента науки и технологий Министерства образования и науки Российской Федерации Сергей Владимирович Салихов ― начал с того, как ему в детстве попалась книжка «На перекрестках химии, физики и биологии»: из неё мальчик узнал об открытиях на стыках разных областей знания. Самым выдающимся междисциплинарным проектом он назвал космический: на самом деле воплотивший в металле достижения почти всех наук и технологий своего времени.
Председатель СО РАН академик Александр Леонидович Асеев напомнил, что «в Сибирском отделении интеграция была заложена с самого основания», и перечислил множество её форм: особые межинститутские программы с отдельным финансированием (сегодня перешедшие в ФАНО), комплексные экспедиции, федеральные исследовательские центры (по цитологии и генетике, углю и углехимии), не забыл и о представленном на «Технопроме» проекте по реиндустриализации Новосибирской области, в рамках которого взаимодействуют научные и производственные организации самой разной принадлежности. Первоначальным фактором межнаучных контактов А. Асеев назвал географию, а проспект Лаврентьева, где сосредоточены три десятка институтов ― «самой научной улицей в мире». «Меня лично наиболее потрясает симбиоз магнитно-резонансной томографии и гуманитарных исследований, ― поделился академик. ― Я говорю об изучении языков коренных народов Сибири путем анализа строения и механизма действия речевого аппарата».
Разумеется, дискуссия затевалась не для констатации того, что межнаучная интеграция ― это хорошо и полезно. В длинном названии мероприятия присутствовал термин «конвергентные технологии», а в анонсе ― слова «…в академическом сообществе эта теория не имеет однозначной оценки». Академик А. Асеев пояснил, что в России «модель, отличную от академической, то есть ту, что предполагает все науки вогнать в одну организационную структуру» продвигает президент НИЦ «Курчатовский институт» член-корреспондент РАН Михаил Валентинович Ковальчук. Обсуждать такой подход председатель СО РАН отказался: «Я не привык спорить с отсутствующими».
А вот мягкую, скажем так, поддержку «модели, отличной от академической» некоторые участники дискуссии оказали. Вице-президент Фонда «Центр стратегических разработок» Владимир Николаевич Княгинин считает, что силами традиционных и стабильных научных коллективов не реализуем проблемный подход, когда конкретную задачу должна решить команда лучших специалистов. «Вся наука становится трансляционной», ― уверен диспутант, поскольку «в 2020—2030-х годах должен появиться комплекс природоподобных технологий». И появиться не просто так, а усилиями «проблемно-ориентированных групп», «прогрызающих формальные оболочки».
Андрей Геннадьевич Свинаренко, заместитель Председателя Правления ООО «УК «РОСНАНО», Генеральный директор Фонда инфраструктурных и образовательных программ, посетовав на третирующую эту организацию прессу, разделил все междисциплинарные исследования на два потока: «административные» и «инициативные». Умелый подбор терминов подталкивает к тому, чтобы симпатии (и финансирование) оказались на стороне последних. Впрочем, неформальные или мало формализованные коллективы для академической системы вполне обыкновенны. Так, Российский научный фонд предоставляет гранты не крупным организациям, выполняющим госзадания, а как раз временным коллективам, которые обосновывают новые идеи и хотят проверить их экспериментально. «РНФ обязан поддерживать проекты мирового уровня, ― сказал заместитель генерального директора фонда Юрий Вячеславович Симачёв, ― и поэтому опирается на группы, открытые для учёных различной принадлежности… РНФ реализует проектный подход, а не доплачивает за работу по темплану, в котором как таковом нет ничего плохого».
Междисциплинарность на дискуссии представала катализатором, но не агентом (по крайней мере, главным) новых научных прорывов. Из 16 000 заявок, пришедших за минувший год в РНФ, интеграционными можно считать только максимум 16%, и то ― лишь в технических, аграрных и медицинских науках, для остальных Юрий Симачёв назвал строгую цифру: 7,7−7,8%. Попутно он рассказал о сложностях экспертизы таких проектов: «Либо эксперты корректно оценивают часть предложения, относящуюся к их компетенции, а в остальном доверяют коллегам, либо явно занижают результат». Кстати, скромно выглядит и другой тренд ― работа по утвержденным на государственном уровне «приоритетным направлениям», к ним относится менее трети поступающих в РНФ заявок.
На круглом столе приводились примеры того, как получить конкретный технологический результат удавалось, благодаря не «конвергентной науке», а сотрудничеству устоявшихся коллективов. Первый замдиректора Национального исследовательского центра им. Н. Е. Жуковского Кирилл Иванович Сыпало изложил корпоративный принцип: «Мы не подчиняем юридически входящие в наш центр институты, но объединяем их общим целеполаганием». Практика показала, что и в рамках этой модели вполне реализуем программный подход: НИЦ им. Н.Е. Жуковского внёс свой вклад в создание «Самолета−2020», предложив два концепта ― один для коллаборации с Китаем, другой ― по глубокой модернизации широкофюзеляжного Ил-96-400. Преодолевать барьеры здесь приходится не между ведомствами или институтами, а между авиационной наукой и технологическим консерватизмом. «Самолеты по-прежнему конструируют так, словно они полностью будут из металла, ― посетовал Кирилл Сыпало, ― и применение композитов с изготовлением из них целых элементов дает весовой выигрыш всего в 3, максимум 5%».
С самого начала дискуссии был, в общем-то, ясен ее главный вопрос ― не о степени благотворности интеграции как таковой, а о большей или меньшей приемлемости тех или иных ее форм, «о том, на каком административном уровне это должно делаться» (А.Л. Асеев). Директор Института автоматики и электрометрии СО РАН академик Анатолий Михайлович Шалагин заострил: «Если просто переименовать в конвергенцию привычные междисциплинарные исследования ― то это, как у Фонвизина, узнать, что всю жизнь разговаривал прозой. Другое дело, если в руководящие массы продвигается какая-то малоизвестная теория, если вывешено ружьё, которое должно выстрелить». Учёный резко высказался против обретающей плоть идеи «Единая наука ― единая институция ― единое руководство».
Идея, впрочем, не нова. Средневековый алхимик Раймунд Луллий мечтал об Ars Magna― Великом Искусстве, объединяющем все знания и творческие навыки человечества. Гениальность, сверхспособности, владычество над миром… Увы, этот первый в истории проект интеллектуальной конвергенции остался на бумаге.
Андрей Соболевский
Фото Юлии Поздняковой
