«Мы предложим им наши культурные ценности и роскошь. Они не смогут без всего этого обходиться, и тогда их можно будет покорить», - примерно так думали хитрые китайские правители династии Хань, пытаясь хоть как-то обезопасить свои рубежи от набегов хунну. Стратегия, прямо скажем, толковая, на протяжении веков не раз демонстрировавшая свою эффективность. Однако тут Китай просчитался: кочевники могли в любой момент сбросить тонкий налет цивилизации и отказаться от тех красивых вещей, что в избытке поставлялись правителям- шаньюям и хуннской знати.
«Они были способны остаться в Степи безо всего этого, однако, пока имелась возможность, пользовались в полной мере», - отмечает сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН член-корреспондент РАН Наталья Викторовна Полосьмак, рассказывая о прошлом загадочных номадов. Раскопки могильников Ноин-Улы, которые ведет ученый, великолепно иллюстрируют усилия ханьского Китая по приручению воинов Степи. «Расцвет империи хунну пришелся на границу третьего-второго веков до нашей эры. В этот период они давили на великого соседа настолько сильно, что тот был в абсолютной растерянности. Примерно два с половиной столетия кочевники просто не давали Китаю спокойно жить» - рассказывает археолог.
Культуру хунну во многом определяло противостояние с ханьским Китаем, на границах которого передвигались орды номадов Центральной Азии. Собственно, империя кочевников и сложилась из-за того, что располагалась рядом с огромной земледельческой страной и могла существовать с помощью эксплуатации богатств последней. Это очень сильно отразилось и на археологическом материале.
Самая значимая прослойка хуннского общества все-таки идентифицировала себя с высокопоставленными представителями народа, за счет которого она жила, копируя традиции и культуру. Об этом свидетельствует не только набор артефактов, найденный в захоронениях Ноин-Улы, но и сам принцип построения последнего пристанища. «Могилы для знати имеют очень большую глубину – около 18 метров. Нам удалось полностью установить, как они выглядели: пирамида, уходящая вниз: это полностью повторяло то, что мы знаем относительно ханьского Китая», - говорит Наталья Полосьмак. По ее словам, для кочевых племен такие захоронения не характерны: они вообще не любят рыть землю, это противоречит их эстетике и культуре. «Поэтому, - делает вывод ученый, - можно сказать: общество китаизировалось, в его состав входило много представителей соответствующего народа, которые могли осуществлять эти непростые инженерные работы, потому что самим выкопать могилу глубиной в 18 метров, не имея навыка – очень сложно».
Более того, новые материалы, полученные при археологических работах, показали, что хунну использовали и похоронные обряды ханьского Китая, следуя в них даже таким тонкостям, как сохранение тела. «Мы находили слои специально принесенной озерной глины, - объясняет Наталья Полосьмак. - Она укладывалась между стенками двойного сруба и полностью запечатывала погребальную камеру. Для чего? Судя по китайской традиции, это делалось, чтобы мертвый оставался нетленным». Уникальность Ноин-Улы, как отмечает специалист, состоит в следующем: такие сооружения остались целыми, что дает уникальные параллели с ханьским Китаем, а еще - возможность провести дендрохронологический анализ.
История вещная, по словам Натальи Полосьмак, в ноин-улинских могильниках чрезвычайно богата. «Мы находим много предметов, которые принадлежат к китайской культуре того времени, - говорит ученый. - Все захоронения знатных хунну заполнены такими вещами. Китай уже в то время доминировал в Центральной Азии за счет того, что они умели производить великолепные товары, предметы быта и роскоши. Интересно было узнать, насколько сильно этот импорт заполнил Степь. Как оказалось, могилы хуннской знати на две третьих состояли из подобных вещей».
Учитывая сложную политическую ситуацию на границах земледельческой цивилизации, последняя была вынуждена фактически платить дань. Официально сие называлось «подарками». Откупаясь от воинов-номадов, ханьский Китай преподносил кочевникам, например, лаковые колесницы. В одном из захоронений были найдены ее фрагменты. «Мы знали, что такие вещи были в списках подношений, по письменным источникам, а вот теперь смогли убедиться и на археологическом материале», - комментирует Наталья Полосьмак.
В могильниках Ноин-Улы ученые также обнаружили лаковую посуду - то, что составляло богатство китайской империи и ценилось на вес золота. «Это совершенно уникальные предметы, они имеют надписи, по которым можно датировать чашечки», - рассказывает специалист.
Помимо лаковых вещей, в погребениях есть много изделий из нефрита, высоко ценившегося в Китае. С его помощью сохранялись тела погребенных: ханьские императоры и высокопоставленные чиновники уходили по ту сторону жизни в костюмах, сделанных из пластин соответствующего материала. «У хунну до подобной роскоши дело не дошло, но такие пластины находят во всех могилах знатных людей, это тоже связано с целью обеспечить себе бессмертие и нетленность тела», - рассказывает Наталья Полосьмак.
Ханьский Китай был также источником еще одной драгоценности - шелка. «Нами обнаружены и многочисленные фрагменты одежды, и великолепные ткани, и ковры, в том числе, и в которых китайская работа соединяется с хуннским звериным стилем», - перечисляет археолог. Если кочевникам не хватало той материи, что была в составе «подарков», они добавляли недостающее банальным грабежом. Номады на протяжении всего периода своей истории контролировали Шелковый путь, и являлись посредниками в торговле, если так можно выразиться, эндемичным текстилем с цивилизациями запада. Разумеется, многое доставалось и самим хунну. В обмен на китайские товары шли различные редкости: например, серебряная бляха с античным сюжетом, изготовленная где-то в римской империи. «Кочевники использовали ее не по назначению: так-то она была частью парадного сервиза, а у хунну – конского убранства, висела на груди животного», - улыбается Наталья Полосьмак. - Это очень высококлассная работа. Такие вещи там, где были изготовлены, практически не сохранились, а тут, в Центральной Азии, осев в могиле хунну, тонкая серебряная вещь дошла до нас»
Однако, не шелком, как говорится, единым. Помимо него в могильниках Ноин-Улы археологи нашли и шерстяной текстиль, пришедший к номадам с запада. Наталья Полосьмак показывает фотографию - изображенное на ней на первый взгляд кажется куском влажной глины - комментируя: «Неспециалисту трудно иногда представить, что кроется за ним, но после работы реставратора мы сможем увидеть фрагменты замечательной ткани». Получившийся именно из этого непонятного комка ковер, по словам ученого, принадлежит совершенно другому миру, не связанному с Центральной Азией - это государства Бактрии или Парфии, которые располагались на территории современных Сирии, Палестины, Индии. «Оттуда шли товары, перехваченные на торговом пути и попавшие в руки хунну. В этом смысле могилы кочевников ценны еще тем, что они рассказывают не только об их истории или ханьском Китае, но и о прошлом западных цивилизаций», - отмечает Наталья Полосьмак.
Ковер дает нам целый ряд портретов далекой эпохи, причем, изображенные люди принадлежат к разным этническим типам. Ученый описывает: «Это потрясающе интересная сцена сакрального действа: огнепоклонники-зороастрийцы идут к алтарю. В руках одного из них гриб, мы впервые нашли подтверждение использования психотропных веществ, вышитое на ткани. Потрясают лица: увидеть их воочию чрезвычайно интересно. Здесь, кстати, мы можем отметить совершенно немонголоидный облик».
Существует вероятность, что изображенные на ковре не были чужды хунну. Как ни крути, но вещи не могут двигаться сами по себе, пробираясь реками и степями: они шли с караванами, то есть, с людьми. «Недавно мы начали генетические исследования, и они говорят, что среди наших кочевников присутствует и переднеазиатский компонент. Об этом свидетельствуют и письменные источники», - говорит археолог. По ее словам, сейчас специалисты пытаются понять, кто составлял элиту хуннского общества и кто был захоронен в курганах на территории Ноин-Улы.
«Данных для антропологических исследований практически нет, но для генетического анализа их достаточно», - заявляет Наталья Полосьмак. Она считает, что в ближайшем будущем можно будет узнать, откуда были люди, которые являлись властителями центральноазиатских степей. «Мы работаем с ИЦИГ СО РАН, и, вероятно, итоги будут подведены в начале следующего года. Хунну - общество настолько разноплановое, что если мы поймем его состав, то сможем многое осознать и в культуре – откуда в ней такой эклектизм, и что вообще определяло их сознание и религиозные представления. Ведь это народ-загадка, мы знаем о нем только от китайцев», - говорит археолог.
«Мы более чем уверены: в его состав входили ханьцы, о чем свидетельствуют даже письменные источники. На сторону хунну переходили военачальники, плюс много пленных и перебежчиков. То есть, очень силен китайский компонент. Еще был центральноазиатский, который характеризует какое-то местное автохтонное население кочевников, а также переднеазиатский - люди, которые по Шелковому пути или раньше попали в Степь и остались там. Последнее уже определили генетики. Впрочем, я думаю, это не все».
Если говорить о конце империи хунну, то где-то в 48-м году до нашей эры она раскололась на две части. Произошло это в силу многих причин, в том числе и внутренних: перепроизводство элиты, междоусобицы. Одна доля подчинилась Китаю – и растворилась в нем. Другая была завоевана прочими кочевыми племенами, а непокоренные ушли на запад и, вероятно, влились в гуннскую орду, вместе с которой под предводительством Атиллы дошли до современного Парижа. «Таковы предположения, но действительность, вероятно, была еще сложнее», - считает ученый.
…Несмотря на все усилия, ханьскому Китаю так и не удалось в полной мере завоевать империю хунну. Да, самая высокая прослойка общества разделяла культуру и с удовольствием пользовалась различными вещами, а с еще большим наслаждением – предметами особой роскоши. Однако из этого не следовало, что рядовые кочевники жили так же: существование в Степи сохраняло свои традиции и свой уклад. «Сила их состояла в том, что они были способны стряхнуть с себя всю цивилизацию, - уверена Наталья Полосьмак. – Вообще, очень интересный феномен: номады могут впитывать очень многое, жить с этим, но где-то внутри у них собственная история и жизнь: скотоводство, постоянное передвижение и отсутствие городов». Хунну уходили от китайцев, даже не вступая в бой: им нечего было защищать, у них не было постоянных поселений. Завоеватели шли в Степь, оставляли там целые армии, погибали, возвращались к себе ни с чем, а кочевники потом вновь приходили на свои земли. Что до территорий, которые могли получить ханьцы, то по сути, они были покорителям не нужны. А искать ветра в поле крайне сложно, не правда ли? Даже если он иногда звенит истинно китайскими колокольчиками.
Екатерина Пустолякова
Фото: 1 - Ю. Позднякова, анонс, 2-6 - из презентации Н. В. Полосьмак
