В Национальном музее Кореи (г. Сеул) состоялся международный симпозиум, посвященный проблеме появления в Древней Азии человека современного облика.
На мероприятие под названием «Пластинчатые и микропластинчатые индустрии и расселение современного человека в Азии», организованное директором Национального музея Кореи известным археологом Кидонгом Бэ (Kidong Bae), собрались около 20 специалистов из различных частей азиатского континента: Кореи, Японии, России, Китая и Индии. Главная проблема, которой был посвящен симпозиум, — время и пути проникновения на восток Азии в древности человека современного анатомического типа (Homo sapiens sapiens, или кроманьонца — по несколько устаревшей терминологии). Этот вопрос является одним из наиболее важных и обсуждаемых сегодня среди археологов и антропологов во всем мире. Например, в российской прессе широко освещалось недавнее открытие на стоянке Туяна в Иркутской области кости человека, возраст которой может составлять около 40 тысяч лет или даже больше. Ведущиеся в настоящее время исследования покажут, что представляет собой эта находка, но интерес средств массовой информации вполне понятен: пока во всем огромном сибирском регионе такие образцы костей и зубов ископаемого человека можно пересчитать по пальцам.
Каким же образом узнать, когда в различных частях Восточной Азии (а это территории современных Сибири и Дальнего Востока, Китая, Монголии, Кореи и Японии) появился современный человек? Самый надежный путь — найти кости древних людей, определить их возраст путем радиоуглеродного датирования и изучить древнюю ДНК. Однако находок костей и зубов людей эпохи палеолита (древнего каменного века), для которых есть хоть какие-то возрастные характеристики, во всем обширном Восточно-Азиатском регионе очень мало. Видимо, их общее количество не превышает 20—30, их них прямые радиоуглеродные даты имеют всего семь, а ДНК удалось извлечь лишь из четырех. Самыми древними из последних являются находки в Западной Сибири, в Усть-Ишиме на реке Иртыш — 45 тыс. лет назад и в Тяньюане близ Пекина — 39,5 тыс. лет назад.
Есть и другой подход, которым пользуется целый ряд исследователей: изучение культурных остатков — главным образом, каменных орудий эпохи позднего палеолита, которая сегодня датируется от 40—50 до 10 тыс. лет назад. Преимущество этой методики состоит в том, что таких памятников на востоке Азии несколько тысяч, и сотни из них изучены весьма детально, с применением всех возможных методов археологии и естественных наук. Главный недостаток такого метода — отсутствие полной уверенности в том, что данный объект имеет прямое отношение к современному человеку. Много десятилетий считалось, что именно этот вид людей ответственен за появление таких культурных явлений, как наскальная живопись и украшения из кости и камня. Сравнительно недавно научный руководитель ИАЭТ СО РАН академик РАН Анатолий Пантелеевич Деревянко на основании анализа материалов из Денисовой пещеры на Алтае высказал мнение о том, что украшения и изделия, созданные с помощью «продвинутых» технологий (таких как каменный браслет со следами сверления или острая костяная игла с ушком), созданы так называемым денисовским человеком, который по структуре ДНК отличается от людей современного типа. Это означает, что использование огромного археологического материала для ответа на вопрос, когда на востоке Азии появились первые современные люди, не так однозначно, как казалось еще 5—10 лет назад.
Так что же новое можно было услышать на симпозиуме в Сеуле? Кидонг Бэ (Национальный музей Кореи, Сеул, Южная Корея) представил обзор состояния проблемы времени и путей миграции ранних людей современного облика на востоке Азии, в особенности на территории Кореи. Он отметил, что генетическая информация по нынешнему населению региона свидетельствует о «южном» пути на Корейский полуостров — из Юго-Восточной Азии, тогда как археологические данные о присутствии типично позднепалеолитических орудий (пластин и микропластин) в Южной Сибири и Монголии около 25—45 тыс. лет назад позволяют наметить «северный» путь из Сибири. Ни один из этих сценариев не является окончательным ответом на поставленный вопрос.
Каору Акощима (Kaoru Akoshima) из Университета Тохоку (Сендай, Япония) и его ученица Хёвон Хонг (Hyewon Hong) показали результаты детального анализа археологии палеолита северной части острова Хонсю (Япония), известной как регион Тохоку, с фокусом на функции каменных орудий. Для этого используется траcологический анализ, основанный на изучении микроскопических следов от использования артефактов древним человеком. Нужно отметить, что первым это направление в археологии разработал советский ученый С.А. Семёнов в 1950–1960-х гг. Для района Тохоку проведена реконструкция методов изготовления как больших пластин (со специально подготовленных ядрищ), так и микропластин с очень острым краем. Для получения последних использовались особые ядрища клиновидной (или ладьевидной) формы и техника отжима: мастер не ударял по плоской поверхности каменным отбойником, а с большой силой нажимал на его край костяным или каменным инструментом, в результате чего от ядрища отскакивала узкая и тонкая микропластина. Лучше всего такие изделия получаются при использовании в качестве сырья высококачественного вулканического стекла — обсидиана — Японские острова богаты этой горной породой.
Шила Мисра (Sheila Mishra, Колледж Деккан, Пуна, Индия) представила обзор палеолитических индустрий Индостана возрастом 10—50 тыс. лет. Там также выделяются микропластины (еще их называют микролитами), но уже при первом взгляде ясно, что это совсем не те артефакты, что находят археологи в Сибири, Монголии, Северном Китае, Корее и Японии. Кто изготавливал эти орудия — человек современного типа? Или пока еще загадочный денисовец? Для ответа на эти вопросы всё еще недостаточно информации.
Синг Гао (Xing Gao, Институт палеонтологии позвоночных животных и палеоантропологии Академии наук Китая) ознакомил коллег с предварительными результатами раскопок нового памятника в Тибете на высоте около 4 600 метров над уровнем моря. Этот объект с большими пластинами позднепалеолитического облика раскапывался в течение последних трех лет: имеющиеся радиоуглеродные даты показывают возраст, превышающий 20 тыс. лет. Для самого высокогорного региона Азии такая находка — настоящая сенсация. До этого здесь были известны памятники, существовавшие не ранее, чем 10—12 тыс. лет назад. И снова встал вопрос: какой физический облик имели люди, создавшие эти орудия? Известно, что у некоторых сегодняшних тибетских популяций есть ген, позволяющий лучше приспособиться к условиям недостатка кислорода (гипоксии), и унаследован он от денисовцев. Может быть, именно они заселили Тибет в столь далеком прошлом? Или это были уже люди современного облика? Только находки костей ископаемого человека могут дать однозначный ответ.
В моем сообщении особое внимание было уделено времени появления в Сибири и на Дальнем Востоке России позднепалеолитических памятников с пластинами и микропластинами. Хронология древнейших стоянок с большими пластинами не вызывает особых споров — их возраст в Сибири равен как минимум 45 тыс. лет. Но кто был «творцом» этих стоянок? Вероятнее всего, люди современного облика. А почему не денисовцы? Это станет окончательно ясно только после того, как будут получены надежные данные о возрасте останков денисовского человека. В изучении сибирских микропластин в последнее время произошел пересмотр данных. Оказалось, что микропластинчатые индустрии с использованием техники отжима не являются столь древними, как считалось ранее — сейчас можно уверенно датировать появление микропластин в Сибири и на Дальнем Востоке России временем около 25 тыс. лет назад.
Сходные выводы о времени и месте появления пластинчатых и микропластинчатых индустрий в позднем палеолите Восточной Азии были сделаны Хонжоном Ли (Heonjong Lee), получившим степень доктора наук в Новосибирске.
Прошедший в Сеуле симпозиум позволил подвести краткий итог многолетних работ по изучению древнейших археологических памятников Востока Азии и наметить пути решения насущных вопросов, главный из которых — кто именно создал индустрии начала позднего палеолита? Надеюсь, что в ближайшие годы мы получим на него ответ.
Я.В. Кузьмин, доктор географических наук,
Институт геологии и минералогии им.В.С.Соболева СО РАН
Фото автора
