Среди мифов разных народов существуют порой разительно отличающиеся друг от друга поверья, связанные с полулюдьми-полурыбами. Средневековая западно-европейская Милюзина, фея из кельтских легенд, которая изображалась с двумя хвостами, китайский Хэ-Бо или «дядюшка реки», существо с человеческим лицом и рыбьим туловищем, некоторые образы русалок славянской мифологии.
На сегодня у большинства людей сложился устойчивый образ девы-рыбы, продиктованный современной культурой и художественными произведениями. Юную русалочку Ганса Христиана Андерсена, диснеевскую Ариель, подводных девушек из популярных сейчас фильмов и сериалов объединяет определенный «типаж», который и является образцом современных представлений о русалках.
Через всю славянскую мифологию красной нитью проходят поверья о водных девах, тем не менее каждый народ дает им определенные характеристики, подчас разнящиеся между собой. Сибирские представления отличаются своей вариативностью и пестротой: западно-славянские русалки-сирены, поволжские полудевушки-полурыбы и другие. Представители различных этнических и субэтнических групп, переселяясь в Сибирь, приносили с собой верования, характерные для тех мест, где жили их предки: из различных уголков Европейской России, Белоруссии, Украины.
Старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН кандидат исторических наук Ольга Владимировна Голубкова называет сегодняшние представления о русалках, навеянные СМИ и массовой культурой, которые вошли в современные сюжеты устного народного творчества и стали восприниматься как элемент традиционной культуры, «вторичной сакрализацией образа» и соотносит внешние особенности современных хвостатых дев-рыб с «русалками-фараонками» из псевдобиблейской легенды русского фольклора о потонувшем фараоновом войске.
История заключается в следующем: когда Моисей вел спасенных от египетского рабства евреев по дну морскому, их преследовал царь Фараон со своим войском, в некоторых версиях — еще и с дочерьми. Красное море расступилось перед беглецами-иудеями, но сомкнулось над преследователями, которые утонули и превратились в полулюдей-полурыб. На Русском Севере сохранились оконные наличники XVIII–XIX вв. с изображением русалок-фараонок, которых иногда называли берегинями — также, как звали древних славянских богинь, даровавших плодородие земли, оберегающих род.
Представления о русалках в образе дев-рыб встречаются на Западе России, в Псковской области, где фигурирует их наименование «сирены». Сирена считается греческим прообразом европейских, в том числе западно-славянских русалок, но, в отличие от восточнославянских верований, ее образ наделен рыбьим хвостом.
По словам Ольги Владимировны Голубковой, восточных славян в Сибири можно разделить, в зависимости от времени переселения, на две группы: «сибирские старожилы» (иногда называют себя чалдонами) — потомки первых русских поселенцев конца XVII–XVIII веков, и «новоселы» — новое поколение переселенцев рубежа XIX–XX веков, которые приехали в Сибирь на «свободные земли» в период столыпинских реформ.
Этнограф, опираясь на собственные исследования, говорит о ярких образах русалок, характерных для украинских переселенцев: «У них очень красочные сюжеты, как в «Майской ночи, или Утопленнице» Н.В. Гоголя». Ольга Голубкова приводит цитату из предания, которое ей рассказали информанты во время полевых исследований: «Жила у нас в селе одна ведьма, воспитывала падчерицу. Желала, чтобы та тоже научилась колдовать, посылала ее в купальскую ночь искать цветок папоротника. Но девочка не хотела ночью в лес идти, пошла и в реке утопилась. Говорят, ее потом русалкой на том месте часто видели».
Сибирские украинцы часто воспринимают русалок как прекрасных, но наделенных чертами покойника девушек без хвоста, утопившихся из-за несчастной любви или злой мачехи – именно это характерно для славянских верований южных регионов европейской России и Украины. Один из наиболее хрестоматийных образов девушек-утопленниц представлен в полевых материалах О.В. Голубковой: «Вся в белое одета, сидит на камне у воды, и волосы чешет, гребнем расчесывает. Повернулась, а лицо белое, как мука, и взгляд такой страшный. А вокруг как будто свечение идет, какое-то зеленое». Происхождение русалок, согласно славянским верованиям, связывали с умершими преждевременной неестественной смертью, особенно с утопленниками, соответственно, к ним относились как к нечистой силе. Тем не менее украинские переселенцы, помимо страха, выражали также определенную симпатию и жалость к несчастным представительницам потустороннего мира.
Сибирские белорусы, а также потомки переселенцев из северных областей России в некоторых местах сохранили традиционные для исторической родины представления о русалках как о страшных персонажах, в том числе уродливых старухах с обвисшими грудями, лохматых, с горящими демоническим блеском глазами. Белорусы иногда называли русалок «болотными злыднями» и считали, что они опасны для людей: могут заманить в омут, непроходимые топи, насмерть защекотать или загрызть.
«Русалки — то нечистая сила. Ходят грязные, косматые. Зубы у них острые, так и клацают, а глаза, как угли, горят, страшно. Раньше детей русалками пугали, чтоб на речку не шли», — цитирует полевые материалы Ольга Голубкова.
В отличие от «новоселов» (русских, украинцев и белорусов), которые помнят много традиционных сюжетов устной несказочной прозы о русалках, в верованиях сибирских «старожилов» образ водной девы, каким его видели предки, был утрачен или деформирован. Нередко представления чалдонов связаны с образом девушки с рыбьим хвостом, распространенным благодаря художественным произведениям мирового искусства и литературы.
О. Голубкова, говоря о причинах угасания образа русалки среди сибиряков, приводит в пример полевые материалы ведущего научного сотрудника ИАЭТ СО РАН доктора исторических наук Елены Федоровны Фурсовой, согласно которым исчезновение русалок информанты объясняли тем, что русалки «ходят голыми», поэтому не могут жить в суровом сибирском климате. По другой версии, русалки в Сибири обросли густой шерстью и стали похожи на мартышек. Причем мороз — это не только неблагоприятные условия для русалок-утопленниц. Славяне считали, что покрытые льдом реки и озера служат преградой от проникновения в мир людей представителей с "того света" в зимнее время. Ольга Голубкова разъясняет: «Вода — это двери из подземного, нижнего мира, которые закрываются осенью и отворяются поздней весной — с прилетом кукушки, поэтому русалки и другие духи, а также души умерших могут появляться, бродить по земле только летом или в определенные календарные даты весной и осенью (поминальные дни). Исключением являются Святки – период от Рождества до Крещения – время, когда зимой отворяются врата между мирами и демонические персонажи в течение нескольких дней могут резвиться среди людей, пугать их в темное время суток».
Несмотря на то, что традиционно образ русалки — женского пола, исследователи сталкивались с рассказами о превращении в русалок мужчин-утопленников. По словам Ольги Владимировны Голубковой, существуют представления, согласно которым мужчина, утонувший в русальную (предшествующую Троице) неделю, становится русалкой. Тем не менее нет информации о том, как выглядит такая русалка и какой пол приобретает.
Представление о русалках у славян непосредственно связано с «заложными покойниками» — людьми, умершими преждевременно или неестественной смертью. Считалось, что каждому человеку отведен определенный срок. Неприкаянные души тех, кто погиб раньше, скитаются по земле, пока не настанет их время. Славяне верили, что такие духи могут стать нечистой силой. Особенно опасными и зловредными духами считали умерших некрещеными младенцев. Маленькие дети, не успевшие «пожить», после преждевременной смерти могут превратиться в озлобленных демонов: русалок, кикимор, упырей.
Восточно-славянские представления о русалках часто не имеют четкого определения, к какой стихии – земной или водной – они относятся. Из воды нежить может выходить в поле и лес. Древние славяне считали, что эти существа, бегая в начале лета (русальную неделю) по полям и лугам, благотворно влияют на сочность и цветение трав, колошение злаков и будущий урожай. Также их представляли лесными духами, «сидящими на ветвях» берез.
Сибирские старожилы могли путать русалок с ведьмами-оборотнями, объединяя их образы. У О.В. Голубковой записано немало историй-быличек о встречах с русалками, которые превращались в различных животных (чаще всего в лошадей, жеребят, собак) или стог сена. Сохранились и косвенные признаки, по которым русалок можно соотнести с «прядущими духами», в древности распоряжавшимися судьбами людей — прядущими «нить жизни». Например, информанты рассказывали, что видели в банях русалок, которые теребили оставленные там лен, коноплю.
В некоторых историях русалка представала страшным демоническим существом с растягивающимися руками. «У нас тут один рассказывал, за ним русалка гналась от самого озера. Пошел ночью рыбачить, а она из воды выходит, страшная, вся голая, волосища длинные и глаза горят. Он побежал, она за ним, до самого дома. Говорит, не бежала, а неслась скачками, будто прыгала. Он забежал в ворота, закрылся, а она через ограду к нему руки тянет, такие длинные, прямо как змеи вытягиваются, за мужиком ползут. Когти на руках как ножи острые. Успел в дом забежать, молитву до утра читал, потом весь дом освящали», — цитирует Ольга Голубкова.
Исследовательница отмечает, что представления о русалках могут формироваться ситуативно, исходя из особенностей территории и истории определенного места: например, если в реке есть омут и в нем кто-то утонул, то есть большая вероятность того, что вокруг него появятся истории про нечистую силу. О болотных русалках чаще всего говорят в деревнях, окруженных болотами. Как комментирует Ольга Владимировна Голубкова, «ландшафт отчасти формирует сознание и порождает истории о существах иномира, которые способны погубить человека, если существует опасность утонуть, заблудиться в лесу и т.п.».
Учёный добавляет, что сейчас информация о русалках собирается по крупицам. В основном, это истории-былички, сюжеты несказочной устной прозы. В письменных источниках, относящихся к XV–XVI векам, например в некоторых текстах «Поучений против язычества», редкие упоминания о мифологических персонажах встречаются чаще всего в негативном контексте — поскольку были написаны христианскими священниками.
Однако образ русалки и сегодня не утратил свой актуальности. Изменяясь и «адаптируясь» к современному миру, он продолжает жить в народной культуре, обретая новые черты и порождая увлекательные сюжеты.
Екатерина Никифорова
Фото предоставлены Ольгой Голубковой и из открытых источников
