Логично было бы предположить, что флагманом расширения экономических взаимоотношений с Китаем должны быть приграничные территории России. Географическая близость закономерно обуславливает не только культурные, но и торгово-промышленные связи. Однако это не совсем так: по словам доктора экономических наук Ирины Петровны Глазыриной (Институт природных ресурсов, экологии и криологии СО РАН, г. Чита), существующее положение в самых разных областях хозяйствования заставляет, как минимум, задуматься.
Один из самых главных ресурсов любой страны — это ее люди. Как раз они стараются покинуть приграничную «полосу». Эта тенденция наблюдается в Приморском, Хабаровском и Забайкальском краях, Амурской области, республике Бурятия. «Население постепенно оттуда уезжает, и этот процесс идет непрерывно. Он немного приостановился в период докризисного (имеется в виду кризис 2008-2009 годов) благополучия, но потом снова стал интенсивным», — отмечает Ирина Глазырина. Кроме того, по сравнению с остальной Россией, крайне остро стоит и проблема бедности: несмотря на то, что теоретически эти регионы должны были бы испытывать положительное влияние своего территориального положения благодаря экономическим связям с Китаем. «Конечно, количество людей с низкими доходами пусть медленно, но идет на убыль — тем не менее, оно все равно остается выше среднего», — говорит ученый.
«Идет-гудет зеленый шум»
«Надо сказать, что кризис в лесохозяйственной области характерен для всей России, это отмечают практически все специалисты. Как ни странно, в Забайкальском крае, несмотря на спрос со стороны Китая, и, может быть, лучшие инфраструктурные условия для экспорта по сравнению с остальной Сибирью, тоже наблюдается стагнация и даже спад, — комментирует Ирина Глазырина. — Внутреннее потребление также развивается чрезвычайно медленно и не является драйвером развития этого сектора».
Как говорит исследователь, экспорт леса из Забайкалья снижается, при том, что другие регионы (в том числе и Новосибирская область) увеличивают свои поставки в КНР.
За последние годы активнее всех действуют Иркутская область и Красноярский край, хоть они и находятся достаточно далеко от границы. «Это связано, в первую очередь, с качеством их ресурсов и с развитием всего лесопромышленного комплекса», — отмечает Ирина Глазырина. Конечно, приграничные территории могли рассчитывать, что их ресурсы являются более выгодными за счет снижения транспортных расходов — и практически не развивали свой ЛПК.
По мнению экономиста, дело в том, что после 1998-года (когда доллар вырос очень резко) снизилась финансовая привлекательность переработки, так что сейчас комплекс, в основном, настроен на экспорт, грубо говоря, бревен — и быстро это все не пекроить. «Поэтому географическое преимущество привело к стагнации», — резюмирует Ирина Глазырина. Получается, что причина вовсе не в уменьшении спроса на отечественную древесину — ей в Китае по-прежнему рады, а в том, что, как и в нефтяном секторе, основные продажи леса в приграничных регионах идут за счет сырья, а не, выражаясь академически, продукции с высокой добавочной стоимостью.
«Если эти регионы хотят расширять экономическое пространство для повышения своей состоятельности, не нужно больше рубить — необходимо эффективнее использовать. Это приоритетная задача ЛПК в целях роста региональной экономики и модернизации отрасли», — подчеркивает экономист.
Что в земле растет
Свои тонкости есть и в сельскохозяйственной сфере восточных приграничных территорий. «Она является достаточно перспективной областью экономики Забайкалья, это же касается и Бурятии, и Амурской области. Однако совершенно не очевидно, что в продовольственном секторе привлечение китайских инвестиций и технологическое сотрудничество с КНР является хорошим решением», — говорит Ирина Глазырина.
В первую очередь, как известно, наверное, любому потребителю, агропромышленная практика Китая, как правило, не ориентирована на производство продукции с высокими экологическими качествами. Иными словами, все мы помним вечнозеленые помидоры и яблоки без запаха яблок. Кроме того, имеющийся у «великого южного соседа» опыт ведения товарного сельского хозяйства вызывает вопросы в плане негативных последствий для окружающей среды. Опять же, встает и проблема занятости местного населения: опыт показывает, что инвестиции КНР практически всегда означают использование собственной, ввезенной в Россию, рабочей силы.
«Больше всего пострадают от вхождения на наш рынок «российско-китайского продовольствия» местные производители сельхозпродукции высокого качества. Наконец, это будет очередной шаг в усилении зависимости нашей экономики от факторов, на которые российская сторона не сможет влиять», — комментирует Ирина Глазырина.
Возможно, некоторые вопросы, как отмечает ученый, могут быть решены в непродовольственном секторе сельского хозяйства — это касается, например, производства рапса в технологических целях. В Забайкальском крае достаточно благоприятные условия для выращивания этой культуры, вдобавок, есть свободные площади, но нет специалистов.
«Из моих слов может показаться, что нам следует построить Великую китайскую стену и вообще не взаимодействовать с КНР — но это не так! — улыбается Ирина Глазырина. — Перспективы для сотрудничества есть, и они, на самом деле, немалые. Технологические цепочки соседей могут быть использованы, но не стоит делать это бездумно».
Исследование выполнено в рамках партнерского интеграционного проекта РАН «Трансграничные речные бассейны в азиатской части России: комплексный анализ состояния природно-антропогенной среды и перспективы межрегиональных взаимодействий»
Екатерина Пустолякова
Фото: 1 — Юлия Позднякова, 2 — Екатерина Пустолякова
