Жизнь после жизни

— Как люди относятся к донорству органов?

 

— Донорство — щепетильный вопрос. Спросите у людей на улицах, готовы ли они сдать кровь, и многие с радостью согласятся. А если задать тот же вопрос насчет донорства органов... В большинстве своем окружающие относятся к этому отрицательно, возможно потому, что не имеют правильной информации. Они думают: раз попал в больницу, а твой орган кому-то подходит — всё, никто лечить тебя не будет. 

 

— Наверное, многих пугает мифический черный рынок органов?

 

— На деле организовать подобную лабораторию на задворках попросту нереально. Трансплантацией занимаются целые учреждения, и для этого требуются особенные компетенции. Оплата органов для их скорейшей пересадки является криминалом, и поэтому просто так подойти и взять у человека «из кармана» почку невозможно. 

 

Трансплантация в России разрешена даже не во всех учреждениях. От живого донора органы можно пересаживать только близким кровным родственникам, при этом родственность доказывается юридически. Все эти рассказы о черных рынках делают свое дело: в нашу клинику ведь периодически звонят, спрашивают, можно ли почку свою продать. Та же почка протянет до пересадки 24 часа, правда, каждая потерянная минута негативно скажется на качестве. Допустимый максимум для каждого органа разный: для сердца — 6 часов, для печени — 16. Кроме того, во время и после подобных операций необходима стерильность: пациенты получают иммуносупрессивные препараты, чтобы не было отторжения, и любая инфекция их погубит. Так что незаконные пересадки просто нереальны и нецелесообразны.

 

Подобные домыслы существуют потому, что всё это похоже на правду. Например, пишут братья Стругацкие о невероятных космических кораблях, и в это можно поверить, ведь корабли же действительно летают! Только вот пришельцев на пути не встречают. То же самое с органами: во всем мире существует проблема их острой нехватки, а потому развиваются домыслы о незаконном донорстве. Особенно это заметно в России: у нас пока нет системы, которая должна контролировать донорство.

 

 

— Как решается, кто может стать посмертным донором?

 

— Везде по-разному: в западных странах подобная отметка расположена в водительском удостоверении, где-то печать ставится прямо в паспорте. Сейчас в России действует презумпция согласия: раз человек или его родственники не выразили возражения, погибший автоматически становится донором. Если у нас вдруг будет испрошенное согласие, это откинет трансплантологию на несколько десятков лет, потому что наше общество отрицательно относится к этому виду медицинской помощи. Хотя если кто-то из близких попадает в ситуацию, при которой нужна трансплантация, то люди начинают спрашивать врачей — а почему же так? 

 

— Может, подобное отношение связано с религией? Если тело «разрушить», душа при возношении якобы будет неполной…

 

— Церковь как раз положительно относится к донорству. К тому же тело хоронится в земле, а душа уходит на небо — и неважно, есть при этом у похороненного почка или нет. Это ведь очень большая проблема: в Новосибирске на трансплантацию сердца в очереди стоят 45 человек. Каждый год лист ожидания обновляется примерно еще на 15: пациенты погибают, не дождавшись органа. К тому же у людей разные группы крови, резус-факторы, что существенно влияет на возможность пересадки конкретного органа.

 

— Что делать, если я захочу сдать донором органов после смерти, а мои родственники будут категорически против?

 

— В настоящее время единого регистра доноров пока нет, идет его создание. Сейчас можно зарегистрировать свое волеизъявление в медицинской карте поликлиники, в юридической консультации или других учреждениях, которые, как вам кажется, будут защищать вашу точку зрения по этому вопросу в критической ситуации.

 

— Что должно произойти, чтобы человек был признан посмертным донором?

 

— Главный критерий — смерть головного мозга: да, все или многие органы могут продолжать работать, но человека уже нельзя считать живым. Существует целый каскад приказов, регламентирующих смерть головного мозга: с помощью специальных проб и тестов выявляется набор признаков, указывающих на это. Обычно в таких случаях отключается аппарат искусственного дыхания, и человек погибает. Родственнику же предлагается использовать его органы для спасения других. Когда люди находятся в состоянии горя, они не всегда готовы слышать, что вместо того, чтобы забрать тело близкого человека, им нужно отдать его на органы. Для многих это шок — и сразу первая мысль: вы специально его убили, чтобы сделать невольным донором.

 

— Возможны ли какие-то намеренные нарушения со стороны медиков?

 

— Вряд ли. Единственное, где может быть проблема — в нарушении порядка констатации смерти мозга. Знаменитое дело московских врачей в 20-й, надолго заморозившее трансплантологию во всей России, заключалось в следующем: медики констатировали смерть мозга пациента, но не оформили все документы до конца, но это был не криминальный забор органов. Конечно, закон есть закон, особенно в таких тонких случаях: нужно фиксировать каждый шаг минута в минуту, со всеми подписями.

 

— Правда, что врачи, как в сериалах, получив орган, со всех ног бегут на операцию?

 

— Не то чтобы со всех ног, но передвигаются они в этот момент очень быстро. Логистика здесь хорошо продумана. Мы как-то получали орган из Красноярска: оттуда из больницы его доставили на самолете, а в аэропорту у трапа уже ждала скорая помощь, которая и уехала прямиком в клинику. Жаль, у нас нет собственных вертолетов для этого…

 

— Что конкретно должно совпасть, чтобы орган оказался пригоден для конкретного пациента?

 

— Прежде всего, группа крови: она указывает на наличие тех или иных антигенов, которые реагируют на антитела в организме. Органы человека с первой группой могут быть трансплантированы почти любому пациенту в случае экстренных ситуаций, остальные — только со своей же группой.

 

Есть два способа выявить совместимость. Во-первых, кросс-матч — проверка взаимодействия лимфоцитов донора и реципиента. Если в результате гибнет большое количество лимфоцитов, это означает наличие антител против потенциального сердца и большую вероятность отторжения. А вот при обратном результате можно пересаживать даже не группа в группу. Во-вторых, существует HLA-типирование: оно показывает, какие локусы антител совпадают у организмов донора и реципиента, потому что существуют группы локусов, отвечающих за отторжение. Это длительная процедура, которая, как правило, делается параллельно с трансплантацией, на перспективу, чтобы определить степень дальнейшей жизнедеятельности пересаженного органа и жесткости иммуносупрессивной терапии.

 

 

— Сколько в среднем длится операция по пересадке?

 

— Зависит от того, первичная она или вторичная. Само пришивание идет около часа. Пересадка сердца предполагает около пяти анастомозов (соединений): левое предсердие, две полых вены, легочная артерия, аорта — на каждую уходит минут 10—15. В целом пересадка занимает от 4 до 16 часов: например, если до этого человек жил за счет искусственного сердца, понадобится время для его извлечения.

 

— Как долго пациент может прожить с пересаженным органом?

 

— Больше половины донорских сердец могут проработать более десяти лет, а потом, возможно, потребуется еще одна пересадка. Нужно принимать определенные препараты всю жизнь: как правило, это гормоны, иммуноссупрессанты и лекарства, подавляющие активность лимфоцитов в организме. Концентрация подбирается в течение месяца, а пить их надо каждый день примерно в одно и то же время.

 

— Как выглядит список для трансплантации: это какая-то база или программа?

 

— Существует компьютерная база пациентов, которые дали свое письменное согласие на пересадку сердца и прошли комиссию. Все данные разбиты по группам крови и массе тела, потому что сердце от маленького донора невозможно пересадить человеку весом в 100 кг — это всё равно, что поставить маленький мотор на большой самолёт. Решение о внесении в список принимает не один медик, а кардиолог, главный врач, анестезиолог и хирург — в НМИЦ им. ак. Е.Н. Мешалкина это я.

 

Очередь зависит от клинического состояния пациента, на основе чего ему присваивается так называемый статус — 1А, 1Б, 2, 3. К последнему относятся люди, которые могут передвигаться, а беспокоит их разве что одышка. Статус 2 предполагает, что пациенты ограничены в своих передвижениях. В 1Б попадают те, кто примерно четыре раза в год лежат в больнице и вынуждены прибегать к серьезной терапии. 1А — самый срочный: пациенты находятся либо на внутривенном введении кардиостимулирующих препаратов, либо на аппарате вспомогательного кровообращения. 

 

— Кому нельзя делать пересадки?

 

— Успешные трансплантации уже делаются пациентам в возрасте 85—90 лет. Однако есть абсолютные противопоказания, когда мы уже ничего не можем сделать: серьезные повреждения внутренних органов, из-за чего человек просто не перенесет операцию. Например, на трансплантацию печени никогда не возьмут человека с почечной недостаточностью.

 

— А кто не может быть донором?

 

— Прежде всего, больные гемотрансмиссивными инфекциями: сифилисом, всеми видами гепатита, а также носители ВИЧ. Возрастная планка для донора сейчас всё выше: средний возраст пересаженного сердца за последние 20 лет поднялся с 18 до 37. Особенно «взросление» касается почек и печени. При старении данные органы, как правило, дольше сохраняются — если только человек не перенесет инфекционных заболеваний, поражающих эти органы. Другое дело сердце: оно гораздо чаще поражается атеросклерозом, что может вызвать инфаркт миокарда и ухудшить его функцию.

 

Тело одного донора спасает жизни восьми людей и значительно улучшает ее качество еще 16-ти. Кроме печени, почки и сердца можно изъять кишечник, поджелудочную железу, роговицу глаза, суставы, сосуды (будущие гомографты — трансплантируемые протезы). Кости пригодны для создания аллотрансплантатов — так называют органы и ткани, пересаживаемые от человека. Так, при удалении грыжи межпозвоночного диска освободившееся место нужно заполнить какой-то распоркой, иначе пациент не сможет ходить. Для этого кость донора консервируется с помощью глубокой заморозки, децеллюлируется (становится неспособной к отторжению) и имплантируется.

 

— А если я хочу быть прижизненным донором, то могу сдать почку, часть печени, кровь, плазму и костный мозг? Какие есть ограничения на этот счет?

 

— Самое простое здесь — донор плазмы. Для этого просто надо быть физически здоровым и достаточно молодым человеком — до 35 лет. Специальное устройство забирает кровь, центрифугирует и возвращает эритроциты, замещая плазму специальным раствором. К костному мозгу требования серьезнее: в нем должны быть развиты все виды ростков кроветворной системы. Чтобы это выяснить, делается пункция. Если хочется стать донором части печени или почки, нужно быть близким родственником больного, в том числе и с генетической точки зрения — это родители, дети, братья, сестры. Внуки уже слишком «далеки».

 

— Что нужно сделать, если я хочу сдать кровь в НМИЦ им. ак. Е.Н. Мешалкина?

 

— У нас есть отделение переливания крови: туда нужно просто прийти и изъявить желание. После обследования можно стать даже не донором крови, а донором ее отдельных компонентов. Например, на большие операции врачам очень нужна тромбомасса, но конечно, перед этим стоит выяснить, хорошо ли восполняются ваши собственные тромбоциты.

 

Алёна Литвиненко

 

Фото: автора (1), предоставлено НМИЦ им. ак. Е. Н. Мешалкина (2, анонс)